Похищение Европы

Ситуация была явно щекотливой, но разрешил ее сам Асаф. Он напомнил работодателю – встреча происходила в Тель-Авиве, куда палестинцев пускали достаточно свободно, – что работает не на Израиль, а против убийц. Против целой машины убийств, запущенной первым в мире государством, основанным профессиональным террористом. И, будучи чистокровным арабом-палестинцем, тем самым снимает незаслуженную грязь с облика своего древнего народа.

* * *

Это было правдой – донесения Асафа всегда касались только реально жестоких планов и позволили спасти немало человеческих жизней. В частности, именно его информация предотвратила теракт на городской нефтебазе, который мог превратить целый район в пепел. В рукотворном крематории погибло бы не менее половины арабов – их районы начинались прямо с южной окраины базы. Но у террора своя, извращенная логика, в которой, кроме власти и денег, нет ни одного значащего параметра…

* * *

Асаф медленно крутил рулем, объезжая колдобины. По этой улице он обычно не ездил – до работы так было дальше. Но сегодня поездка по здешним местам была просто необходима.

Вот и нужный ему двухэтажный дом. Он хоть и на улице стоит, но – особняком. Дом не бедный, хотя его жители явно стараются не выделяться на окружающем фоне.

Снаружи ничего установить не удалось. Зато мельком взглянув на ворота, Асаф мгновенно узнал то, ради чего месил эту разбитую улицу. В щель хорошо был виден бежевый «ML-320», стоявший в гараже-навесе.

Асаф трудился всю свою жизнь, но не смог бы купить даже двигатель от этой машины. Впрочем, его счеты с хозяином дорогого авто крутились вовсе не в сфере его благосостояния. Пусть хоть самолет бы себе купил. Лишь бы детей не трогал.

* * *

Меджид Лахарни был идеологом-практиком. Это значит, что он не только учил молодежь ненависти, но и лично неоднократно провожал ребят, обвязанных взрывчаткой, в их последний путь. А некоторым из них, у кого не хватило духу, даже помог, нажав с безопасного расстояния сдублированную радиокнопку.

Именно он был третьим, когда, вырванная из тела взрывом, отлетела в неведомые дали душа девушки Джейран. Кнопку нажал другой, но Меджид свою руку приложил тоже.

Хотя вряд ли помнил этот малозначащий эпизод – пострадавших было лишь трое: кроме Джейран, взрывом оторвало голову ребенку, и сошла с ума его мать.

Сейчас он заехал домой, отдохнуть после многотрудной работы, и чувствовал себя в полной безопасности. Так оно бы и было, если бы Асаф, у которого со старых времен имелись полезные контакты, не установил, что этот гражданин имеет некие интересующие израильскую разведку данные.

И здесь Асафу пришлось принимать сложные решения. Дело в том, что, предотвратив уже более десятка терактов, он ни разу – ни единого раза! – не помог израильтянам в их деятельности по физическому устранению соплеменников-террористов. Уменьшить потоки крови – да. Увеличивать – нет. Куратор Кацнель, отлично понимая тонкий нерв данной проблемы, даже не пытался давить на столь ценного агента.

Тем не менее Меджида евреям Асаф предложил сам. Асаф не собирался прощать этому уроду гибель сына. Если бы не Лахарни, мальчик был бы дома. Но Лахарни искренне проникся нетривиальными данными пацана и применил все свое отточенное на десятках героев мастерство. И Асаф не смог противостоять его влиянию, что уж говорить о неокрепшей душе мальчика!

* * *

И еще – сама мысль об этом была ужасна, – может быть, мальчик ушел вовремя. Вряд ли он попал бы в рай, если бы унес с собой кучу неповинных душ там, за блокпостами. Или, еще хуже, почувствовав пьянящий вкус обладания чужими жизнями, стал бы таким же, как Лахарни: поводырем ослепленных им же пацанов и девчонок на пути от маминой юбки до уничтожающего всех взрыва.

* * *

Асаф уже выехал с разбитой улицы – правда, на не менее разбитую – и достал сотовый телефон. Он позвонил туда, куда звонил несколько раз каждый месяц. Любая проверка показала бы, что тут – все чисто: автомеханик заказывал детали для ремонта. Отличие сегодняшнего звонка заключалось лишь в том, что Асаф не делал новый заказ, а отказывался от ранее сделанного. Мотив – заказчик, в свою очередь, отказался от ремонта.

На том конце все поймут. Меджид Лахарни – дома. И делайте с ним что хотите.

Может, хоть это чуть смягчит боль Асафа…

* * *

Четыре километра от блокпоста на границе сектора Газа

– Ну что, братцы, вперед? – спросил Моше.

– Всегда готовы! – отсалютовал по-пионерски Серега Михеев, тоже выходец из России, которых в Израиле, вне зависимости от национальности, дружно именовали русскими. Кроме «русского» Кацнеля и русского, без кавычек, Михеева – он приехал в страну с женой-еврейкой и двумя детьми промежуточной национальности, – в группе были друз-христианин Агджи, два парня-сабра (так именовали евреев, родившихся в Израиле) и палестинец Илиа.