Похищение чародея

Я послушно сел, положив портфель на колени и стараясь не думать о том, что находится вне моей власти. Володя приклеился носом к иллюминатору, и для меня остался лишь узкий полумесяц стекла, за которым были видны стена аэропорта и клочок выцветшего от жары неба. Сзади открылась дверь, и самолет чуть вздрогнул, когда о фюзеляж ударился трап. Волна влажного горячего воздуха прокатилась по салону. Между кресел, словно подгоняемый этим воздухом, быстро прошел офицер в пятнистом комбинезоне и высокой фуражке. Его появление было событием, оправдывающим странное для пассажиров поведение стюардессы.

— А там танк стоит, — сообщил Володя. — У здания. А у трапа два автоматчика. Может, нас вообще не выпустят?

Офицер вышел из кабины. За ним шел наш пилот. Офицер встал лицом к пассажирам и медленно заговорил на старательном, школьном английском языке:

— Пассажиры в Лигон, следуйте за мной. Остальные пока ждут. Потом мы скажем.

Поднялся недовольный гул, но офицер четко, словно на параде, прошел к выходу, не обращая внимания на требовательно протянутые руки и возмущенные голоса. Мы с Володей поспешили за ним, и я почувствовал неприязнь, с которой на нас смотрели остающиеся, — неожиданно мы стали привилегированным слоем этого маленького замкнутого общества, а так как особых заслуг у нас не было, общество считало наше возвышение несправедливым.

Воздух снаружи был таким плотным и горячим, что я на мгновение задержался наверху трапа, чтобы собраться с духом и сделать следующий шаг. Я, как назло, был в темной шляпе, в костюме, с плащом через руку и являл собой экзотическое и, возможно, комическое зрелище.

— Я согласен улететь обратно, — сказал Володя, спускаясь за мной. — Такой жары я не встречал даже в Каракумах.

— Неправда, — сказал я, не оборачиваясь. — Там было жарче. Только суше. Здесь влажность большая.

Мы шли вслед за офицером через поле к спасительной прохладе и тени аэропорта. Навстречу нам широко шагал низенький коренастый мужчина в мокрой голубой рубашке, в походке и прическе которого все выдавало моего соотечественника. Сколько раз мне приходилось встречать за рубежом наших специалистов, туристов, фирмачей, но, даже если он живет здесь пять лет, опытный глаз всегда отличит русского. В этом есть какая-то мистика.

— Вы Котрикадзе? — спросил мужчина по-английски. Он не отличался моей проницательностью.

— Да, — ответил я по-русски. — Вы нас встречаете? У нас груз…

— Не беспокойтесь. Вас встречает товарищ Вспольный из СОДа. Вот там, под навесом, стоит. А я представитель Аэрофлота. Спешу выручать пассажиров, пока не изжарились. Никто сегодня не хочет брать на себя ответственность. Аэродром вообще закрыт, чтобы кто-нибудь не воспользовался… Вы знаете, что у нас произошло?

Над самыми головами пронесся реактивный самолет. Когда я оторвал от него взгляд, представитель Аэрофлота уже разговаривал с офицером в пятнистом комбинезоне.

В тени у здания аэропорта таился толстый товарищ Вспольный из СОДа. То ли из солидарности с нами, то ли из любви к этикету Вспольный парился в пиджаке, его мягкое невыразительное лицо было красным и распаренным, редкие желтые волосы прилипли к черепу, лишь на висках, над ушами завились тугими колечками. Он прицелился в нас маленькими светлыми глазками, защищенными толстыми стеклами круглых очков в тонкой оправе, сделал шаг навстречу и замер, будто не был уверен, нас ли должен встречать. Я протянул руку, он прикоснулся к ней теплой влажной ладонью и с облегчением сказал:

— С приездом. Наконец-то. Пройдемте в зал, а то здесь крайне жарко.

Мы расселись в низких креслах в зале, напоминавшем рай для правоверных мусульман. Правда, в этом прохладном раю были закрыты все киоски и отсутствовали гурии — мы были его единственными обитателями. Вспольный положил на столик пачку «Кента», я сразу заговорил о нашем багаже, но Вспольный остановил меня:

— Ситуация резко изменилась. Сегодня ночью имел место военный переворот, значение которого мне лично еще не во всех деталях ясно.

— Знаем, — сказал Володя, разглядывая фрески и разрушая этим таинственную атмосферу, навеянную тоном и словами Вспольного.

— И как это отразится на нас? — спросил я.

— На вас? Ваша командировка в горы будет отложена, — ответил он убежденно. — До лучших времен.

Он не совсем понимал, зачем мы приехали.

— Исключено, — сказал Володя со свойственной ему прямотой. — Лучших времен не будет.

Вспольный ответил мне, а не Володе. Видно, он рассудил, что я начальник.

— Не беспокойтесь, Отар Давидович. Все будет улажено. Иван Федорович направил меня специально для того, чтобы вы не беспокоились. Сейчас мы получим багаж и поедем в гостиницу. У вас есть переводчик?

При этих словах он посмотрел на Володю. Володя покраснел — он легко краснеет — и ответил:

— Я не переводчик. Я геофизик.

— Ну что ж, тогда, раз представитель Аэрофлота… Дайте мне ваши паспорта и квитанции на багаж. Вообще-то вас должен был встретить представитель лигонской стороны, но в свете…

Мы отдали ему паспорта и прочие бумаги.

— Вы посидите, — сказал Вспольный. — Боюсь, что даже носильщиков сегодня нет…