Похищение Афины

И не выберет ли Перикл для себя одну из этих женщин, пока я буду сидеть, разыгрывая хозяйку и наблюдая за происходящим? А может, от меня ожидают, что я усядусь к нему на колени с такой же вульгарностью, как они, или, что еще хуже, к кому-нибудь из приглашенных? Что случится, если я откажусь это делать? Я не могла поверить, что тот деликатный человек, под чьей кровлей я живу, способен сделать из меня приманку для своих гостей, но жизнь в Афинах преподносит порой сюрпризы. С облегчением я увидела, что мужчины, приведшие с собой куртизанок, продолжают сидеть с ними за столами, а те, кому приглянулась та или иная шлюха, норовят исчезнуть, чтобы заняться развратом в укромном месте. Перикл, казалось, не обращал внимания на эти маневры. Но точно так же он игнорировал и меня, погруженный в деловую беседу с оружейником Кефалосом.

Надвигалась ночь. Я сидела в одиночестве, стараясь удерживать улыбку на лице. Самой мне казалось, что она уже примерзла к нему и теперь больше походит на перевернутый ледяной полумесяц. Неожиданно довольно немолодой мужчина сел рядом со мной, резким жестом перебросив полу своей туники из дорогого отбеленного льна через спинку скамьи.

— Тебе так же скучно, как мне, кажется? — поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Не могу понять, почему Перикл настаивает, чтобы я присутствовал на этих скучных сборищах, в то время как я мог бы работать. Разве я похож на человека, которого занимают развлечения торговцев?

— Вовсе не похож, — отвечала я.

Выглядел он очень достойно. Густая борода аккуратно подстрижена и надушена, волны каштановых волос обрамляют лысоватую макушку, высокий лоб был испещрен морщинами. Но главным в этом лице были глаза. Высказывался же он с такой уверенностью, что возражать ему было трудно.

— У нас достаточно забот со строительством и его финансированием, и если мы позволим себе хоть тень промедления, нам придется держать ответ пред всей Аттикой. Ведь эти идиоты, кажется, думают, что мы затеяли акропольский проект лишь для собственного обогащения!

Из этих слов я поняла, что передо мной Фидий, архитектор и исполнитель самого амбициозного из планов Перикла — перестройки холма Акрополя. Фидия считали лучшим скульптором в мире. Я продолжала улыбаться, храня молчание, так как думала, что он говорит скорее для самого себя, как делали весь вечер другие мужчины.

— Понимаешь, о чем я? — нетерпеливо спросил он вдруг.

Я набрала в грудь побольше воздуха, прежде чем заговорить.

— Это строительство горячо обсуждается не только в Афинах, но и за пределами полиса. Города-государства, отдавшие свою безопасность в руки Афин, не очень рады таким расходам из их общих фондов. Я родом из Милета и слышала много разговоров на эту тему на рыночной площади. Вот что я могу сказать в ответ на твой вопрос. Что же касается деталей вашего плана и его экономической стороны, то, должна признаться, мне об этом ничего не известно.

— Что за красноречие у молодой девушки! К тому ж у тебя такое необычное лицо.

Я, конечно, знала о том, что хорошенькая, но никогда не считала свое лицо таким уж необычным. Черты его были приятны и пропорциональны, но ничем не лучше многих и многих. Возможно, глаза у меня больше, чем у некоторых других женщин, а губы полнее и ярче. Когда отец был жив, он, бывало, говаривал мне, что я вырасту красавицей на горе мужчинам, но после его смерти все, что я слышала о себе, это жалобы Алкивиада на то, до чего я неженственна.

— Благодарю за добрые слова, что произнесли уста знаменитого мастера, — отвечала я. — Прежде чем оказаться в Афинах, я изучала риторику и грамматику.

— Что? Что ты изучала? Мыслимо ли, чтоб женщина была философом?

— Ты прав, эти две сущности с трудом смешиваются в одном теле.

Мой ответ вызвал на его лице улыбку.

— Воображаю, с каким. Но возможно, твои знания еще сослужат службу на бесконечных пирушках в доме Перикла, если, конечно, эти невежды дадут тебе шанс вставить хоть одно слово.

— Возможно.

— О тебе хорошо отзываются, так, может, поделишься со мной тем, как относишься к планам изменения облика Акрополя?

Я не могла разобрать, вправду ли он интересуется моим мнением или насмехается, но говорить стала так, будто его вопрос заслуживал самого серьезного ответа.

— Как положено философу, я составляю свое мнение лишь после серьезного изучения существа дела. Ваш же план строительства я еще не подвергала серьезному изучению.

Фидий откинулся на скамье и захохотал. Он окликнул Перикла, который как раз подносил к губам кубок с вином:

— Слушай, Перикл, ты что, готовишь эту молодую особу к политическому поприщу?

В этот момент Перикл внезапно рассмеялся, но его веселье было вызвано не вопросом Фидия, а тем, что на дне опустевшего винного кубка он заметил крохотную керамическую мушку. Я весь вечер ждала, пока он ее увидит, ведь я специально купила ее на рынке, отыскав среди других новинок, и надеялась, что она его позабавит.