Показуха (СИ)

- Будет вам выяснять отношения, - вмешался фотокорреспондент газеты "Правда" Василий Михайлович Крючкотворов, давайте пожмем руг другу руки и начнем работать. Я приехал урожай заснять, а снимать-то нечего: колоски едва, едва над землей от ветра гнутся. Что делать? У вас здесь сплошной чернозем, пшеница, должно быть уже выше человеческого колена. Придется возвращаться ни с чем. Нельзя это снимать и в "Правду" отсылать. "Правда", как вы знаете, распространяется по всему земному шару. Даже капиталисты ее читают. Они знают, что мы их когда-то кокнем, отберем, награбленное у народа добро, и изучают нас. Сами понимаете, что мы должны публиковать только то, чему можно позавидовать, от чего можно прийти в восторг. Что это за урожай у вас, товарищ Талмуденко?

- Мм.. .- растерялся председатель. Если московский товарищ знает его фамилию, значит, он знает и про надои молока от каждой коровы и про эту проклятую воду. - У нас маненько засушливое лето выдалось, урожай не ахти какой, едва ли...Если только лежа...

Инструктор обкома партии Широкописько выкатила глаза.

- Товарищ Губанов, - воскликнула она писклявым голосом, - где идеология, где Ленин, где Маркс и прочие светила мировой науки? Мы не можем отпустить корреспондента центральной газеты ни с чем. Леонид Ильич будет расстроен, он может прийти в состояние бешенства и тогда ваши головы слетят с плеч, вы понимаете это или не понимаете? Товарищ Дырко- Затычко! надо заткнуть дырку, то есть эту брешь. Как хотите, так и затыкайте. Я должна доложить Ильичу.

- Мы этот вопрос решим положительно, - нашелся Юхимович. - Пусть товарищ из столицы нашей родины отдохнет немного, придет в себя после утомительной дороги, а часа через два, максимум три, мы поедем в поле фотографировать урожай. Я знаю место, где колоски пшеницы выше головы нашего фронтовика-председателя Талмуденко.

Талмуденко заморгал глазами и закивал головой просто так, авось что-то да получится.

- Вот это мне нравится, - сказал корреспондент, - я собственно за тем и приехал. А что касается отдыха, не помешало бы. Может у вас и банька есть? попариться не мешало бы.

- Есть, - ответил Юхимович. - И спинку натрем. Все как полагается, сделаем. Ты, Тарас Харитонович сделай все по полной программе. Закусь прихвати, выпивку, а я займусь приготовлением к съемке.

Андрей Юхимович побежал домой. Жена Одарка сразу же заподозрила что-то недоброе и бдительным оком стала наблюдать за действиями мужа. Просто не было раньше такого, чтоб муж среди бела дня примчался домой такой озабоченный и рылся в железках. Чтобы это могло значить?

А Андрей Юхимович, не подозревая о беспокойстве и волнении супруги Одарки, лихорадочно искал солдатскую штыковую лопату с короткой, или хотя бы с длинной ручкой. Пришлось вывернуть все ящики со всяким хламом, а лопаты нигде не было.

- Что ты так активно ищешь? - спросила Одарка.

- Лопату, - ответил муж. - Такая симпатичная, в чехле, что к брюшному ремню можно привязать, ее обычно солдаты носят. А то и с длинной ручкой сойдет.

- А ты что- на войну собрался? Ой, лышенько мое. Только молочко свое появилось, да другая живность двор украшает и вот на тебе - война.

- Никакой войны нет, не дури, а неси лопату. Где лопата, ты знаешь?

- Знаю, знаю, а то, как же. В хлеву она в яслях на самом дне строгом присыпана. Иногда, интереса ради, корова ее языком вылизывает.

- Неси, давай! - приказал Юхимович, а сам схватил мешок с пшеницей, развязал его и высыпал содержимое прямо во дворе на радость гусям и курам. Одарка принесла лопату, вылизанную до блеска шершавым языком коровы, и снова стала приставать к мужу, куда он собирается и зачем ему военное снаряжение?

- Ты меня не омманывай, а говори честно. Если воевать так воевать, может, я тоже в ополчение какое записываться пойду. Пущай меня на кухню посылают галушки варить, солдат кормить. Сытый солдат - боевой солдат. Ты хоть скажи, кто войну начал: мериканцы или корейцы?

- Да что ты все про войну, да про войну? Ты мне уже уши прожужжала.

- Так радиво все время про войну бормочет, а я радиво кожен день слушаю. Жена секлетаря парткома должна быть политически подкована, не так ли?

- Человек из Москвы приехал грунт брать на пробу, у них там в этой Московии один суглинок да песок, ничего не растет и они, помня, что немцы вывозили чернозем в Германию, тоже, видать, хотят так поступить. Только это военная и государственная тайна, не вздумай, кому болтать про это: посадить могут, а меня должности лишат.

- Да чтоб мне язык отсох, чтоб зенки-баньки повылазили, чтоб у меня руки и ноги парализовало, чтоб у меня в брюхе все перевернулось, чтоб соседская кошка издохла, чтоб наша корова не отелилась, если я хоть слово кому скажу. Ты что- не знаешь свою Одарку? Да я - могила. Что услышала, то в себе и похоронила. У меня язык как у Зои Космодемьянской, которую хвашисты за француза замуж выдали.

- То-то же, - сказал Юхимович, завязывая холщовый мешок, в котором находилась лопата. Весь нехитрый багаж он убрал под мышку и направился в поле.