Пока смерть не разлучит...

Из карет выходили элегантные дамы и модники, смешиваясь с рабочими, которые возили тачки со строительным мусором. Стучали долота, с башен летели камни, падая с глухим стуком и взбивая облачка пыли. Известковый туман окутал древние страшные стены, разъедая их, пожирая на глазах. Там и тут стояли палатки, где готовили еду; возле них толпились люди, точно на ярмарке. Швейцарец стоял и смотрел, как завороженный, — не сон ли это? Из разговоров он понял, что разрушить Бастилию приказал командир Национальной гвардии маркиз де Лафайет. В гвардию вчера за один день записалось сорок восемь тысяч человек; кому и командовать такой армией, как не герою Нового Света!

Экипажи всё подъезжали. Литераторы, художники, актеры и актрисы, балерины, вельможи, посланники и просто иностранцы устремлялись туда, где вершилась история; каждый хотел унести на память камень, осколок, гвоздь, а лучше — какие-нибудь цепи или ключ. То и дело на кучу камней взбирался оратор и произносил речь о свободе и рождении новой Франции на руинах деспотизма; ему аплодировали. Его сменял "победитель" с рассказом о том, как это было: Бастилия, оплот самодержавия и произвола, собиралась защищаться до конца, хотя коварный комендант Делоне и уверял, что не пойдет против народа. Он завлек во внутренний двор триста, нет, четыреста человек, пообещав им оружие и боеприпасы, а затем поднял мосты и велел швейцарцам перестрелять этих несчастных, поверивших его слову. Он думал, что белый королевский флаг так и будет развеваться над ненавистной тюрьмой, однако граждане, оставшиеся снаружи, штурмовали неприступную крепость и овладели ею силой.

— Эй, приятель! А ты ведь тоже был там, а? — Какой-то детина навеселе хлопнул Флюэ по спине.

Людвиг помотал головой и поскорее пошел назад.

2

Скульптуры в нишах между окнами Ратуши смотрели вниз с выражением пресыщенной скуки. Национальные гвардейцы выстроились в две шеренги, сдерживая толпу. Когда король в сопровождении телохранителей и нескольких десятков депутатов подошел к крыльцу, вверх взметнулись руки с обнаженными шпагами, и над его головой образовался "стальной свод". Людовик слышал про этот ритуал у "вольных каменщиков". Ему оказывают уважение.

Сердце учащенно билось в груди — то ли от одышки, то ли от волнения. Во внутреннем дворе бронзовый Людовик XIV, застывший в прециозной позе, проводил своего потомка насмешливым взглядом сощуренных глаз; сам он наверняка не замечал, как нелепо выглядит в греческих доспехах и завитом французском парике до плеч. Людовик XVI был в светлом шелковом фраке поверх белого жилета и кюлотах палевого цвета, с голубой лентой ордена Святого Духа через плечо. Ему оказывают почести, потому что он король, но он не станет наряжаться в пух и прах ради простой рабочей поездки.

Вот и тронный зал с двумя каминами, бронзовыми кариатидами, картинами на исторические сюжеты. Коленопреклоненная святая Женевьева останавливает полчища Аттилы силой молитвы. Святой Дени начинает подъем на вершину холма, держа в руках собственную голову, — труден только первый шаг… Откуда здесь этот стол? В прошлый раз его не было. Но трон на месте — под барельефом Генриха IV, между Славой и Победой, вальяжно возлежащими у его ног.

Маркиз де Лафайет, виконт де Ноайль… Уже успели пошить себе новые мундиры — синие с красными обшлагами и воротниками. "Блондинчика", как называет его Антуанетта, два дня назад избрали — избрали! — командиром Национальной гвардии, и он тотчас сделал свояка своим заместителем. На Сильвене Байи черный шелковый фрак, белый галстук с брабантскими кружевами; его длинное вытянутое лицо напоминает овцу. Когда Людовик приказал депутатам от третьего сословия разойтись, те отказались, а астроном Байи провозгласил себя председателем Национального собрания. Теперь он хозяйничает в Ратуше: после убийства несчастного Флесселя его избрали прямо здесь мэром Парижа. Мэром, а не купеческим старшиной! Они всё хотят делать по-своему, отказываясь даже от старых названий! Ну ничего, войска наготове, и уж они-то еще повинуются своему королю.