Пока горит звезда

«Я потеряю средство воздействия на Багирова после того, как он узнает, что архив вне игры. Багиров не дурак и поймет, что его просто водили за нос, а потом кинули, как сопливого пацана. И нетрудно догадаться, что он поймет, кто подстроил ему такую падлу, — думал Илларион, вернувшись в объятия кожаного кресла. — Я должен что-то придумать, чтобы подстраховаться и избавиться от ненужных проблем».

Забродов включил мобильный телефон и, недолго думая, набрал Багирова. Других вариантов, кроме отчаянного блефа, не просматривалось. Перспектива лежать с пробитой башкой в собственной кровати Иллариону не улыбалась.

— Здравствуй, Эдисон. У меня для тебя есть информация. Владелец архива готов скинуть его по хорошей цене.

— Сколько?

— Двести тысяч долларов — и он твой.

— Я хочу, чтобы эти падлы ответили за тот косяк, который случился на стрелке. Меня чуть не отправили на тот свет.

— Забудь об этом, Эдисон. Хватит крови. Если ты начнешь мстить, то спровоцируешь войну и крупные разборки.

— Мне параллельно. Эти скоты должны ответить за свой гнилой базар.

Забродов хотел отговорить Багирова от мести, но тот оборвал вызов.

«Упрямый, как баран, — подумал Илларион. — Правду говорят, что если задел азербайджанца, то на тормозах он это дело не спустит. Для них честь и достоинство не пустой звук. Можешь не уважать, но видимость уважения создавать придется».

Наскоро пообедав наспех сваренным супом из куриного бульона, двух картофелин и лука и закусив это дело бутербродами с вареной колбасой, Забродов побрился, надел свою лучшую рубашку, свежие джинсы и вышел во двор.

На улице было сыро. Зябко поводя плечами, Илларион вставил в рот сигарету и, укрыв огонек зажигалки ладонью, закурил. У него давненько завелась традиция перед каким-либо ответственным мероприятием покурить на дорожку и привести таким образом свои мысли в порядок.

«Бьюик» Забродова припорошило свежим снегом, и он любовно убрал снег щеткой. Со стороны казалось, что автолюбитель обхаживает свою любимую машину, а когда закончит с работой, то уберется в теплую квартиру, где будет пить пиво и смотреть телевизор. По крайней мере, вид у Иллариона был достаточно умиротворенный, чтобы кто-нибудь мог догадаться, какие тревожные размышления оккупировали его сознание. Он уже и сам порядком запутался в той игре, которую вел на несколько фронтов. Он чувствовал себя хуже двурушника, который подмахивает и в ту, и в другую сторону.

«Эх, Забродов, Забродов, — сказал он себе, отряхивая щетку от налипшего снега. — Неужели тебя жить надоело?»

Сев в машину, Илларион прежде всего отряхнул ноги, ссыпав снег на улицу, затем завел двигатель и снова потянулся за сигаретой. Он знал, что нужно обождать пару минут, прежде чем ехать, а то запорет мотор и будет ездить по автосервисам и разбираться, почему барахлит.

Выехав со двора, Илларион увидел, что дорога на редкость пустынная, и с удовлетворением вдавил педаль в пол. Машина, довольно заурчав, прытко понеслась по чавкающему мокрым снегом дорожному полотну.

Во время пути Забродов мысленно прокручивал разговор с Орбели, делая различные отступления и контрвыпады. От былой безмятежности не осталось и следа. Он жутко нервничал, в чем не хотел себе признаваться.

«Кто его знает, этого Орбели, — рассуждал Илларион. — Человек опьянен властью, думает, что ему все позволено и что он всесилен, как Бог. Возможно, к лучшему, что он принимает меня за пешку. Надеюсь, Борынец не испугается и будет придерживаться выбранного курса. А в целом пора с этим завязывать, больно уж происходящее напоминает мне русскую рулетку, причем с каждым туром шансов выжить все меньше и меньше. Там уже и генерал Федоров с Сорокиным не спасут, если против меня сообща выступят Орбели, Коротков, Багиров, Борынец и прочая кодла. Придется делать пластическую операцию и отсиживаться в каком-нибудь лесном шалаше. Спасибо, ребята, но такая жизнь не по мне, я еще хочу почитать свои книги, попить кофейку и обсудить с Пигулевским последние тенденции в современной литературе».

Мягко припарковавшись у офиса Орбели, Илларион вышел из машины и оправил дубленку. На входе его попробовал тормознуть охранник, но Забродов показал ему удостоверение, которое пускай и не было действующим, но всякий раз производило впечатление. Одно только наличие «корочки» уберегало его от множества глупых и ненужных вопросов.

Забродов не предупреждал Орбели о своем визите, желая создать эффект внезапности. Тот мог ведь и подготовиться или, например, нарочно куда-нибудь смыться, чтобы лишний раз показать свою власть.

Секретарша, подняв глаза от клавиатуры, хотела задержать Забродова в приемной, но он зыркнул на нее так, что девушка осеклась и ничего не сказала.

Орбели разговаривал с кем-то по телефону и кивком показал Забродову, что он может сесть.

— Я же предупреждал, чтобы все было сделано вовремя, — распекал, по всей видимости, нерадивого подчиненного Орбели. — Я не собираюсь гасить за вас неустойку. В конце концов, это ваша ответственность и ваши убытки. Разбирайтесь со своей проблемой самостоятельно. У меня посетитель.