Пока чародея не было дома. Чародей-еретик

— А чего ты ожидал? Любой человек способен сгореть на работе — а уж если у Туана сейчас не такое дело, которое, как говорится, связано с повышенным нервным стрессом, так я уж и не знаю, у кого еще такое дело.

— Но прежде он никогда не демонстрировал признаков слабости.

— Верно. Но прежде ему никогда не приходилось подвергать сомнениям собственные духовные воззрения. Я бы сказал, что наш славный король вплотную приблизился к первому настоящему духовному кризису в своей жизни. Вероятно, этот кризис может оказаться ему полезен.

— Однако покуда он этот кризис переживает, он может натворить немало бед. Нужно внимательнее наблюдать за ним, Род.

— Верно подмечено, — кивнул Род и поджал губы. — Поговорю с Бромом, чтобы он приставил к королю Пака.

— А чем это поможет? О… да.

— То-то и оно, — снова кивнул Род. — Хобгоблин относится со здоровым скепсисом ко всем религиям. Они кажутся ему потешными. Если уж он не сумеет помочь Туану сохранить ясный взгляд на вещи, то уж я и не знаю, кому бы еще это удалось.

— А я бы сказал, что Катарине такая помощь еще больше нужна, Род.

— Почему? Потому что она более не способна разгадывать смысл происков аббата? — пожав плечами, спросил Род. — Я бы сказал, что это реакция из области здравого смысла.

— А это странно — для нее.

— Она взрослеет и становится мудрее. С девушками такое происходит, когда они становятся матерями. Конечно, она понятия не имеет о том, почему его милость аббат так резко переориентировался на грани начала сражения много лет назад. Она знает только, что к аббату подбежал тот монах, который был со мной, и переговорил с ним.

— Точно. И уж конечно, она не догадалась о том, что отец Эл был послан с Терры.

— С посланием от Папы, в котором содержалось повеление для всех священнослужителей поступать так, как скажет его эмиссар. Нет, этого королева не знала, и я ее в этом смысле просвещать не собираюсь. Это слишком сильно поколебало бы ее уверенность в себе.

— Не говоря уже о том, что это породило бы у нее сомнения в твоем психическом здоровье. — Векс издал всплеск статического электричества, для робота равный вздоху. — Тем не менее аббат, без сомнения, воспринял послание, которое ему вручил отец Эл, как подлинное.

— И потому, естественно, повиновался посланнику Папы и быстро согласился на перемирие. Но вероятно, это показалось ему унизительным, и все это время он страдал от этого чувства и подыскивал оправдания для отказа от Рима и возвращения к попытке подчинить себе Грамерай.

— Похоже на то. Следовательно, наша задача в том, чтобы обнаружить того, кто подсказал ему это оправдание.

— Отличный вопрос. Не то чтобы я считаю аббата недоумком или что-то в таком роде — но его интеллект, на мой взгляд, не выходит за рамки богословия. Нет, на рационалистические раздумья его явно навел какой-то агент-футурианец, после чего аббат с превеликой радостью отказался от Рима. Но у здешних катодеанцев нет гиперволнового радио, поэтому аббат не мог сообщить Риму о своем решении.

— Непростительный просчет со стороны аббата, который ты, без сомнения, милостиво готов ликвидировать.

— Всегда обожал оказывать духовенству маленькие услуги. Надеюсь, у тебя вся информация закодирована, Векс?

— И готова к передаче, Род. Персональное сообщение не желаешь добавить?

— Не откажусь. Передай отцу Элу мои слова: Папе лучше бы придумать, как выкурить волка из его логова, пока он не повел всех его овец на бойню.

Векс резко повернул голову и недоуменно уставился на Рода.

— Просто передай то, что я сказал.

— Мог хотя бы метафоры поточнее формулировать, Род, — вздохнул Векс. — Хорошо.

Он не пошевелился — это и не было нужно. Та часть его металлического тела, которая была повернута к Терре, вдруг превратилась в антенну для передатчика, спрятанного внутри. В небо устремился протяжный сигнал.

— Передача завершена, — отрапортовал Векс.

Род довольно кивнул:

— Боюсь, мы не можем ждать ответа от отца Эла. Там понадобится несколько часов, пока его разыщут. Ну и конечно, ему еще придется переговорить с его святейшеством. Интересно, что они предпримут?

— Думаю, они нас известят об этом.

— Что я слышу! — дрожащим от злости голосом выкрикнул брат Альфонсо. — Как могло получиться, что у вас ничего не вышло? Вас было вдвое больше! Вам нужно было напасть на них, ударить покрепче, чтобы они лишились чувств, а потом доставить их сюда! — Он умолк, прищурился и вперил гневный взор в отца Фому. Но как только монах собрался ответить, брат Альфонсо презрительно бросил: — Вам недостало храбрости.

Отец Фома вздернул подбородок:

— Вернее сказать, что нам было отвратительно бить наших братьев.

— Они более не братья вам, а изменники! Да, изменники! Вот только эти изменники охмурили вас сладкими речами, встретили с распростертыми объятиями и с накрытыми столами. Отвечайте, так все было?

— Они радостно приветствовали нас, — не стал отрицать отец Фома. — И мы разделили с ними трапезу, преломили хлеб вместе. Но когда мы попытались убедить их в том, что они совершают ошибку, они оказались непоколебимы.

— И тогда вы тоже не сумели напасть на них.