Поющий о свободе. Жизнь великого йогина Миларепы

Я закончил свою песню, и Пета ответила:

– То, что ты назвал восемью мирскими заботами, люди обычно именуют счастьем. У нас нет лишнего счастья, от которого можно было бы отказаться. Этими громкими словами ты лишь оправдываешь тот факт, что никогда не сможешь сравняться с ламой Бари Лоцавой. Я не пойду с тобой в Лачи, чтобы лишить себя пропитания и одежды. Я даже не знаю, где находится Лачи. Вместо того чтобы бежать от людей и прятаться в скалах, как загнанный олень, лучше оставайся на одном месте. Тогда твоя практика станет стабильнее, и мне будет легче тебя найти. Люди в этих землях, похоже, почитают тебя. Так что задержись на пару дней, даже если ты не собираешься здесь жить постоянно. Сделай набедренную повязку из этой ткани. Я скоро вернусь.

Я пообещал, что останусь на несколько дней. Когда сестра ушла в Дингри, я сделал капюшон, прикрывающий голову, сшил рукава для каждого пальца на руках и ногах и смастерил чехол для своего детородного органа.

Спустя пару дней вернулась Пета.

– Братец, сшил ли ты себе одежду?

– Да, – сказал я и надел на себя все приготовленные чехлы.

Она воскликнула:

– Посмотрите на него! В моем брате не осталось ничего человеческого! Он не только совершенно лишился стыда, но и просто испортил ткань, которую я соткала с таким большим трудом. Это оттого, что у него нет времени ни на что, кроме медитации, или потому, что у него слишком много времени?

Я ответил:

– Я подвижник, ищущий истинную пользу своей драгоценной человеческой жизни. Я знаю, что такое настоящий стыд, и остаюсь верен своим убеждениям. Сестра, ты единственная, кто стесняется моей наготы. Если бы я даже хотел отрезать свой детородный орган, то не посмел бы. Поэтому я сшил пристойный покров для него, как ты и просила, несмотря на то, что это прервало мою медитацию. Я считаю, что все части моего тела одинаково ценны, и поэтому я сшил остальные чехлы. Твоя ткань не испорчена. Однако я вижу, что ты чувствуешь себя более пристыженной, нежели я. Если тебя смущает мой орган, то пусть тебя так же смущает и твой собственный. Если ты желаешь избавиться от предмета, который ты считаешь постыдным, то избавься сперва от своего.

Когда я промолвил эти слова, ее лицо омрачилось. Я продолжил:

– Кроме того, мирянам неведом настоящий стыд. Они стесняются естественных вещей и в то же время бесстыдно потакают злым поступкам и лицемерию, которые действительно непристойны. Послушай же мою песню о стыде:

Почтение великим учителям!
Благословите этого нищего на постижение природы стыда.

Сестра Пета, охваченная стыдом,
Прислушайся на мгновение к моей песне!

Ты краснеешь из-за неведения и предрассудков.
Тебя смущают совсем невинные вещи.
Но я, йогин, знаю, что по-настоящему недостойно.

Постыдное обитает в мыслях, словах и делах.
Что порождает его, а что нет?

Мы рождены мужчинами и женщинами,
И различия между нами ни для кого не секрет.
Скромности и благопристойности нам здесь не занимать,
Но в таких простых людских вещах нет ничего зазорного.
Стыдно – когда невеста куплена за серебро.
Стыдно – когда у нее на руках дитя.

Жадность, ненависть и злые деяния,
Грабеж, мошенничество и обман,
Предательство друзей —
Все это плоды воинствующего невежества.
Эти поступки – настоящий позор,
Но мало кто перестает их совершать.

Все великие отшельники, отрекшись от мирской жизни,
Полностью посвящают себя Дхарме.
Когда практикуешь тайную Алмазную колесницу —
Высшую и глубочайшую из всех практик —
Напускной стыд не имеет смысла.
Пета, не создавай иллюзорных страданий,
Обрати ум к естественной чистоте!

Еще сильнее помрачнев, Пета протянула мне цампу и мясо, которые она получила в качестве подаяния.

– Что бы я ни говорила, ты меня не слушаешь, – вздохнула она. – Но я не предам тебя. Пока ешь это, а я постараюсь добыть еще.

Она собралась уходить. Я же гадал, как обратить ее ум к Дхарме.

– Даже если ты не хочешь практиковать, прошу тебя, побудь здесь со мной, не совершая негативных поступков. Оставайся до тех пор, пока не иссякнут запасы пищи.