Погружение

Может, все это романтизированные бредни неудачницы, не исключено. Но у нас с Эйденом даже мимика была одинаковая, жесты сливались в единый танец. Такую связь суждено испытать не каждому. И даже ради мужа губернатора, да хоть самого президента, я бы не отказалась от такой любви!

Так почему здесь я предала его?!

И даже ответ на этот вопрос не так важен сейчас, когда Дэйм целует меня, что просто хочется упасть, лечь и раствориться в неге, покачаться на волнах его первородно-мужской, жадной, забирающей меня всю энергетики.

И я действительно не железная, не каменная, чтобы устоять, когда он меня так целует.

Последние годы, я вообще, не чувствовала себя женщиной, тем более желанной женщиной. Рабочей лошадкой, потом нянечкой погрязшей в череде слюнявчиков, пеленок и памперсов, и снова рабочей лошадкой и одновременно идеальной домохозяйкой, которая должна успевать делать всё и сразу, что просто невозможно. Женщина – кухонный комбайн, гувернантка, посудомоечная машина и так далее в одном флаконе, или сказать проще: неудачная версия «чудо-женщины», которая вынуждена слишком много брать на себя. Но, поскольку, Лиам был не в состоянии обеспечить нашу семью полностью, а на помощь с детьми у него не было времени из-за работы, я срослась с этими ролями. Я превратилась в робота с набором жизненно важных функций в то время как настоящие эмоции, чувства и орган, отвечающий за них у меня фактически атрофировался.

Женственность и чувственность были окончательно раздавлены под гнетом плохо скрываемых и оскорбительных взглядов мужа и его «советов» в духе вчерашнего о том, что мне пора похудеть.

Я так изголодалась, истосковалась по этим одурманивающим разум ощущениям…когда всё перестает иметь значение, когда есть только ты и он. По этим искрам, что невидимыми атомами вылетают из потемневших глаз Дэймона, забираясь мне под кожу, заражая своей горячностью, страстью и пламенем, что течет по венам этого сильного мужчины.

Его очерченные черты лица искажаются, будто я причиняю Дэймону боль, когда сжимаю его каменный член в своей ладони, нервно выдыхая, почти всхлипывая от нетерпения. Прикасаться к его мощной, пульсирующей, готовой вставить в меня плоти не менее приятно, чем принимать ласки его пальцев. Так сладко ощущать его желание обладать мной; это невыносимо, за гранью. Наши грудные клетки соприкасаются в ритме с тяжелым дыханиям, и я иду дальше, сжимая его член намеренно сильно, вновь поднимая взгляд на лицо Дэйма.

Дэймон чертовски красив, просто незаконно. Напряженные желваки проявляются под линией скул от попытки сдержать эмоции и внутреннего голодного зверя на поводке. Гордость не позволяет ему раскрыться мне, я все понимаю. Дэймон помнит какую-то другую нашу историю, и у него, вероятно, есть реальные причины ненавидеть меня. Только для меня, это всего лишь сон и игра, поэтому я творю всё, что заблагорассудится…

Капля пота стекает по его лбу, и в момент, когда она тает на губах Мерсера, я слизываю её легким касаниям языка, провоцируя его вновь напасть на мой рот и вторгнуться в него с гулким рычанием.

Прерывая поцелуй, порывисто провожу губами по квадратной мужской челюсти, спускаюсь чуть ниже, едва касаясь ими пульсирующего кадыка, на что мужчина реагирует мгновенно, издав львиный горловой звук. И снова глаза в глаза…его зелено-карие всегда становятся темными, когда Дэйм возбужден. По ним я всегда могла судить о его настроении, и, если перед зелеными я ещё могла устоять и здраво мыслить, то перед темно-карими – нет, и погружалась на дно каждый раз, когда они превращались в затягивающие темные воды.

– Как бы я хотела исправить всё, что произошло в твоем мире… – поддавшись эмоциями, шепчу я.

– Ты бредишь, детка. Как можно быть такой лживой шлюхой. Не боишься, что запишу представление для младшего братика? – успевает угрожать Дэйм, сжимая челюсти, и, покрывая мои губы и скулы неудержимыми укусами, заставляя меня срываться на умоляющие стоны.

– Не боюсь, – а мне нечего бояться, нечего терять. Это всё – моя долбанная фантазия, к сожалению. – Будь, что будет. Пускай, всё это ошибка…

– Но ты хочешь её совершить? – отпускает мое запястье, сжимает горло, пока его другая ладонь возобновляет мучительную ласку между моих распаленных бедер. Наши губы вновь соприкасаются, языки переплетаются в похотливом танце, когда он резко вжимает меня в шкаф, и я чувствую насколько он хочет меня, ощущая мощную пульсацию члена в своей ладони. Меня окидывает волной его жара, пробирает с головы до ног.

– Хочу, Дэйм. И я не шлюха. Я девушка, которая все эти годы любила тебя и скучала. Что бы это ни значило, – понимая, насколько абсурдно это звучит для него, я всё равно произношу эти важные слова. Я не так часто говорила «люблю», когда мы были вместе. И зря. Потому что однажды наступил момент, когда говорить «люблю» стало уже поздно…я не хочу больше совершать такой ошибки. Никогда не будет удобного момента, чтобы сказать близкому человеку «люблю». Если хочешь сказать что-то, сделай это сейчас.