Поезд убийц

Нанао не знает, сколько времени требуется яду для того, чтобы подействовать, и какие симптомы он вызывает. Он начинает представлять себе, как его дыхание становится прерывистым, сознание ускользает, жизнь вытекает из него по капле, он растворяется в вечности, и его охватывает ужас. Он думает о смерти – быстрой и внезапной, как будто электрическую вилку выдернут из розетки; его ноги сами собой начинают подгибаться, и он едва не падает. Холодный пот выступает из всех пор его кожи. «Пожалуйста, прошу тебя, поторопись». Словно услышав его мысленную мольбу, женщина начинает водить руками по своему переднику, ища карман. Нащупав его, вытаскивает что-то, похожее на фломастер. Она явно вне себя от страха. Сдергивает колпачок с фломастера, сгибает ногу в колене и поднимает подол, оголяя бедро. Затем подносит фломастер к коже.

Нанао бросается вперед, наклоняется и одним движением ломает ей шею.

Затем забирает из ее руки похожее на фломастер устройство. Судя по всему, оно было разработано для инъекций – наподобие тех, которые использовал он сам, в детстве помогая своей пожилой соседке делать инсулиновые уколы. В обычной ситуации Нанао внимательно осмотрел бы его, чтобы выяснить, работает ли оно так же, как те, которые были ему знакомы, но прямо сейчас у него нет на это времени. Он просовывает палец в дырочку на левом колене в его брюках-карго и с силой разрывает плотную ткань, оголяя ногу. Как только видит кожу бедра, прижимает к ней кончик фломастера-инжектора, лихорадочно раздумывая, действительно ли тот сработает как противоядие, правильно ли он его использует и не слишком ли уже поздно. Страхи и сомнения бурлящей пеной поднимаются в его голове, но он их отбрасывает.

Укол оказывается не таким болезненным, как ожидал Нанао. Он удерживает «фломастер» прижатым к коже в течение нескольких секунд, затем убирает. Когда пытается встать, ему кажется, что его сердце бьется как-то затрудненно, но, возможно, это просто нервы.

Он поднимает женщину со сломанной шеей, заносит ее в универсальную комнату и там прислоняет к стене с вытянутыми на полу ногами – таким образом, чтобы ее ноги препятствовали полному открытию двери. Затем протискивается мимо нее наружу.

Может быть, это и не идеальное решение, но Нанао рассуждает так: если какой-нибудь пассажир попробует открыть дверь и она не откроется полностью, то он решит, что либо дверь сломана, либо комнату кто-то использует, и вряд ли попытается выяснить, в чем дело. Нанао также меняет на двери табличку со «Свободно» на «Занято».

Затем он собирает все упавшие с тележки товары и возвращает их на место. Он не хочет оставлять никаких следов борьбы. После уборки задвигает тележку в дальний угол тамбура.

Вынимает из пистолета обойму и бросает ее в мусорное ведро. С его везучестью он с большей вероятностью потеряет пистолет, чем воспользуется им, и это приведет к очередным неприятностям. Уже чуть было не привело в случае с этой девушкой. Он решает, что безопаснее для него не носить с собой заряженное оружие. Теперь незаряженный пистолет возвращается в кобуру на его поясе. Даже без патронов его можно использовать для того, чтобы кому-нибудь пригрозить.

Нанао прижимается спиной к стене рядом с мусорным ведром и медленно сползает вниз. Сидя, делает глубокий вдох, затем выдох. Потом смотрит на свою руку, в которую воткнулась игла.

Из десятого вагона в тамбур заходит мужчина средних лет. Обычный пассажир. Он бросает взгляд на стоящую в стороне тележку, но, судя по всему, не обращает никакого внимания на то, что она оставлена без присмотра, и скрывается за дверью туалета. «Это было близко. Если б он пришел минутой раньше, то стал бы свидетелем всего произошедшего». Нанао продолжает задаваться вопросом, невезучий он или все-таки везучий, делая размеренные вдохи и выдохи, чтобы удостовериться, что он все еще здесь. «Все еще жив. Я все еще жив, разве нет?» – повторяет он про себя.

Дрожь синкансэна снизу вверх пронизывает его тело.

Кимура

– Пойдем скорее, дедуля. Я уверен, что там происходит что-то очень интересное.

Принц подталкивает Кимуру в спину. Руки и ноги свободны от веревок и скотча, но Кимура себя свободным не чувствует. Ненависть к Принцу прямо-таки переполняет все его существо, но он знает, что не может позволить себе взорваться. Та его часть, которая дрожит от ярости и безостановочно повторяет: «Я убью тебя, тварь!», кажется туманной и нечеткой, как будто он смотрит на нее сквозь затемненное стекло, как будто это кто-то другой, кто только выглядит как Кимура, и вся боль и враждебность принадлежат этому незнакомцу, а настоящий Кимура является лишь наблюдателем.