Поезд убийц

«Ну конечно, когда кто-то говорит, что его удерживают, большинство людей автоматически думают, что речь идет о полиции», – мысленно соглашается Принц.

– Нет, не полиция.

– Тогда кто? Ты чем там занимаешься? – говорит отец Кимуры с отвращением.

– Чем я тут занимаюсь? Да что ты вообще имеешь в виду? Ты что, не хочешь мне помочь?

– Ты просишь помощи у старого человека, который всю жизнь проработал на складе супермаркета и живет на одну пенсию? Или у твоей матери с ее больными коленями, которая с трудом забирается в ванну? Как мы можем помочь тебе, если ты находишься в синкансэне? Хотя бы скажи, в каком ты синкансэне!

– Тохоку-синкансэн. Через двадцать минут я буду в Сэндае. И когда я спрашиваю, не хочешь ли ты мне помочь, я не прошу тебя немедленно примчаться сюда. Это вопрос твоего отношения.

– Послушай, я не знаю, чем ты там занимаешься. Но о чем ты думал, когда оставил Ватару одного и сел на синкансэн? Я твой отец, и я совсем тебя не понимаю.

– Говорю же тебе, меня удерживают!

– Да кому могло понадобиться тебя удерживать? Какая от этого может быть выгода? Что за игру ты затеял?

– Очень проницательно со стороны твоего папы, дедуля, – тихо комментирует Принц. – Все это – всего лишь игра, не более чем обычное развлечение.

Лицо Кимуры перекашивается.

– Я же тебе сказал…

– Допустим, тебя удерживают. Не представляю, почему тебя могут удерживать в поезде. Если это вообще правда. А если да, то ты сам во всем виноват. И если тебя удерживают, почему твой похититель вдруг позволил тебе ответить на телефонный звонок?

Принц видит, что Кимура не знает, что еще сказать. С торжествующей улыбкой он забирает у него телефон и подносит к своему уху.

– Здравствуйте. Я сижу рядом с господином Кимурой. Я являюсь учеником средней школы. – Несмотря на безупречную вежливость, его голос звучит нарочито по-детски.

– Средняя школа? – Отец Кимуры удивлен, услышав другого собеседника.

– Так уж получилось, что мы с господином Кимурой сидим по соседству. Я полагаю, что господин Кимура просто развлекается. Когда вы позвонили, он сказал: «Давай-ка разыграем стариков, будто я попал в беду; вот они перепугаются!»

Старик в ответ тяжело вздыхает – кажется, будто телефон на мгновение оживает и сам издает этот печальный вздох.

– Ясно. Несмотря на то что он мой сын, я, наверное, никогда не смогу понять, почему он делает то, что делает. Прости, если он доставляет тебе беспокойство. Он любит устраивать злые розыгрыши.

– Я думаю, что он хороший человек.

– Хорошие люди не пьют, разве нет? Если увидишь, что он собирается напиться, сделай мне одолжение – попробуй его остановить.

– Конечно, я постараюсь сделать все, что в моих силах, – вежливо отвечает Принц тем самым тоном, который так любят взрослые.

Отключившись, он хватает Кимуру за запястье.

– Очень плохо, дедуля. Ты проиграл. Твой отец не поверил ни единому твоему слову. Хотя я не виню его, учитывая, как ты с ним разговаривал. – Говоря это, свободной рукой он достает небольшой мешочек из своего рюкзака и вытаскивает оттуда швейную иглу.

– Что еще ты задумал?

– Ты проиграл в моей игре, дедуля. Теперь ты должен понести наказание. Штрафной удар.

– Вообще-то игра была не совсем честная.

Принц зажимает иглу в пальцах покрепче и наклоняется к нему. Людей можно контролировать с помощью боли и страданий. Он не может рисковать и повторно использовать в поезде электрический шок, но игла тоже вполне сгодится. Самостоятельно устанавливая правила и заставляя кого-либо им следовать, он утверждает их различное положение в иерархии. Пока Кимура сидит на своем месте в растерянности, Принц загоняет иглу ему под ноготь.

– Больно! – вскрикивает Кимура.

Принц шикает на него, как будто ругая ребенка.

– Веди себя тихо, дедуля. Чем больше ты будешь шуметь, тем глубже я ее тебе воткну.

– Отвали от меня, гаденыш!

– Если ты снова закричишь, я воткну иголку куда-нибудь, где будет еще больнее. Потерпи, и все закончится быстро, – Принц вытаскивает иглу из-под его ногтя и медленно проводит ее острием под ногтем другого пальца. Ноздри Кимуры раздуваются от ужаса, глаза широко распахнуты. Он едва удерживается от того, чтобы не закричать. Принц вздыхает:

– Если ты еще раз закричишь, я воткну эту иглу под ноготь маленькому Ватару. – Он дышит Кимуре в ухо. – Я сделаю звонок. Я серьезно.

Лицо Кимуры становится свекольно-красным от гнева. Но затем он вспоминает, что Принц не из тех, кто блефует, тотчас бледнеет и изо всех сил сжимает челюсти. Он делает все, чтобы держать в узде свою ярость и приготовиться к приближающейся боли.

«Он полностью под моим контролем», – ликует Принц. Этот человек уже некоторое время беспрекословно следует его приказам. Когда кто-то подчиняется одному приказу – это все равно что он спускается на одну ступеньку по лестнице, и чем больше подчиняется, тем больше спускается вниз, пока не начинает делать все, что ему говорят. А подняться обратно наверх непросто.