Поезд-призрак

– Мальчик мой, посмотри вокруг. Ты видишь много вещей. За всю свою жизнь я и твоя бабушка собирали их, и каждая из них напоминает мне о ней. Ее уже давно нет с нами, но взглянув на любую из них я переношусь в то время, когда она была со мной.

Посмотри на этот болванчик. Мне тогда было 28, а твоей бабушке 21. Мы были молоды и стремились к приключениям, разъезжая по всей стране. В тот день мы забрели в маленький магазинчик где-то на окраине Казани. Точно помню – была осень, и начинались первые морозы. Мы шли по улице, поскальзывались и громко смеялись и, конечно, не заметили ту замерзшую лужицу, по которой мы и въехали в стол уличного торговца. Хорошо еще только задели, и упала только одна статуэтка. Видишь, тут скол сбоку. Нам пришлось ее купить, и с тех пор, глядя на нее мы все время смеялись.

Дедушка взял статуэтку, с трепетом и нежностью стал разглаживать морщины старенького болванчика. Пальцы его дрожали, а взгляд был далеко, у того столика уличного торговца, испытывая смех и неловкость, которую испытывают молодые люди случайно где-то нашкодив, но не чувствуя своей вины.

– А эти камни, они тоже что-то значат? – мальчишка уже был явно заинтригован. В его глазах искрило любопытство, разглядывая предметы и пытаясь объяснить нужность этих бесполезных для него вещей.

– О, эти камни мы собирали у Черного моря. Помнишь, вы с папой ездили в маленький домик у моря? Там, где с утра тебя будят волны, а по вечерам ночную мглу прорезает шум взлетающих самолетов?

Мальчик поморщился. Он не любил это место, где ночью не заснуть, а утром не поспать, потому что ни на минуту в этом доме не замолкали разные звуки. Вечером, только ты ляжешь, тихо шипит, а потом, нарастая, пробивается сквозь сон очередной лайнер, привозящий усталых людей, либо увозящих счастливых и загорелых. А утром, только затихнет аэропортный джаз, тебя встречает прилив, взбираясь на скалы и с веселым б-жжжж-ух прыгающий вниз, ко своис водным собратьям. И дом. Никогда не понять юным подросткам нужность и важность старого прохудившегося дома, где-то далеко от центра Сочи, в забытом не то что Богом, а и самим Чертом, месте. Без водопровода, вай-фая и даже электричества.

– Знаешь, этот дом мы с твоей бабушкой купили уже очень-очень давно. У нас тогда совсем не было денег, и мы не могли жить в такой квартире, как живешь сейчас ты. Но мы смогли купить этот дом. Будильником нам служил прибой, с ним никогда не проспишь, – загадочно улыбнулся дед, а мальчик мотнул своей рыжей шевелюрой, чтобы дед не увидел его «Ага, точно не проспишь».

– С утра мы доедали вчерашний ужин, а потом шли в город на заработки. Время было такое, работы мало, а людей много. Вот всем и не хватало. Днем мы шли в кафе «Азалия». Вокруг него твоя бабушка посадила много азалий, и они были, наверно, самой большой достопримечательностью этого кафе. Она была официанткой, но постоянно следила за цветами, делая это кафе лучше и лучше. Никто не мог так ухаживать за цветами как она.

–А ты?

– А я был кондитером.

– Это там ты научился делать твои фирменные пирожные с вишней? Сделаешь еще как-нибудь?

Глаза дедушки, погруженные в голубизну воспоминаний, вдруг потухли и затянулись серой полосой.

– Нет. Уже нет. Уже слишком поздно. Моя кухня остается здесь, а там, куда я еду, как ты знаешь, у меня будет только стол и тумбочка, верно, малыш?

Оторвавшись от сладостных воспоминаний о вишневых пирожных, мальчишка посмотрел в глаза дедушке. В них была пустота. Пустота, которую не заполнить и не вернуть. Мальчик смущенно отвел взгляд и стал оглядываться по сторонам. В углу стояло кресло, покрытое ажурным пледом, которое связала бабушка. На камине были статуэтки разных мастей, привезенные из разных стран и много-много ракушек, в которых все еще можно было услышать море.

А на комоде стояла ее фотография. Улыбающаяся девушка с искрами счастья в глазах. Что-то кольнуло в глаз мальчика, и он все-таки смог пересилить себя и посмотрел на деда.

– Я буду приходить к тебе. И приносить вишневые пирожные. И не дам родителям продать твой дом. И обещаю. Обещаю приезжать в домик на море.

Дедушка улыбнулся, и в глазах его потеплело.

– Возьми эти ракушки. В них ты всегда сможешь услышать наши голоса. Я иногда слушаю их. И знаешь, слышу голос твоей бабушки.

Мальчик взял ракушки, аккуратно сунул их за пазуху и взял ручку сундука.

– Надо идти.

– Надо, малыш, надо. – сказал дедушка, вынимая из рамки фотографию смеющихся парня и девушки. – Такси уже ждет.

Взявшись за ручку своего чемодана, дедушка сделал шаг к двери, но вдруг его обхватили маленькие ручки и сильно сжали.

– Дедушка, я буду к тебе приходить. А ты будешь рассказывать мне, как бабушка сажала азалии и как вы слушали море. И принесу тебе вишневые пирожные, и мы будем пить с ними чай в саду. Обязательно будем.