Поджигательница звезд

Мы тогда распустили слух, что Ляля встретила американца и уехала в Америку. Я до сих пор не понимаю, как нам удалось провернуть все с такой невероятной легкостью! Идея была дурацкая, а дуракам везет, говорят. Правда, никого из ее семьи уже не оставалось в живых, отца убили, спустя год умерла мама. Друзья… Мы все были ее друзьями, мы все дружно рассказывали, что она вышла замуж за американца и уехала. Так родилась легенда. Лена Коваль неделю жила в квартире Савенко, якобы помогая ей готовиться к отъезду, она же забрала документы из института и написала письмо от имени Ляли, что квартира ей больше не нужна. Я был лидером, я старался ничего не упустить – даже подарок и деньги их уборщице! У меня появилась мысль убедить всех, что мы отгуляли на свадьбе и проводили Лялю в аэропорт, но я себя одернул. До сих пор мы ничего определенного не говорили – уехала, жениха не знаем, не видели, не пишет. А свадьба и проводы – это уже конкретика, это уже лжесвидетельство, – так мне казалось. Главное, не перестараться, а то запутаешься в деталях и вранье.

Мы жили как на вулкане. И только к Новому году пришло понимание, что мы, кажется, проскочили. И сразу как отрезало – мы перестали встречаться, мы не могли видеть друг друга. Мы боялись друг друга. И расстались на долгие двадцать пять лет. Лена Коваль перевелась в другой вуз, я тоже. Наступила пауза. Пока Кристина не решила посадить сирень… Если бы месяц назад мне попался дьявол, он вполне мог сказать, что Кристина уже купила сирень… И я бы ничего не понял. А меж тем она действительно уже купила сирень. И восстали из могил привидения, нагоняя страх и ужас. – Кухар, улыбаясь, смотрел на Шибаева. «Что, интересно?» – было написано у него на лице. И еще: «Не ожидал?»

– За нас! – Кухар поднял рюмку.

Шибаев не чувствовал ни малейшей фальши в его словах, тот был подкупающе искренен. Шибаев верил ему, невольно верил, подспудно пытаясь найти зацепку – интонацию, слово, жест, что-то, что выдало бы лживость, лицемерие и двуличие этого человека, но ровным счетом ничего не находил. И в этом был секрет популярности Кухара как политика. Он был искренен и, обращаясь к аудитории, говорил с каждым отдельно. И если бы не его слова, сказанные ранее, о том, что он знает точно, где и когда сказать правду, полуправду или солгать, заподозрить его в двоедушии Александр не решился бы. Но Кухар эти слова произнес, и они прозвучали предупреждением – не верь и не обольщайся! А тут еще и его репутация, о которой Шибаев был наслышан. Аферы с землей, снос памятников архитектуры, левые застройки и так далее. Но не пойман – не вор, говорит народная мудрость. А также, кто без греха, бросьте в него камень.

Шибаев вспомнил вора на доверии Сережу Климта, делом которого он занимался когда-то. Жертвы с радостью отдавали Сереже последнее, а потом с пеной у рта его защищали. Он находил подход к любому. Климт страдал раздвоением личности, и каждая его ипостась была убедительна и самодостаточна. Кухар напомнил Александру Сережу. Он верил ему, хотя не совсем понимал причины его откровенности. Чуткий политик объяснил.

– Вы, наверное, думаете, зачем я все это вам рассказываю? – спросил он. – Я не привык… раздеваться на публике, поверьте. И если я вам открываю, что произошло тогда, то не потому, что мне нужно выговориться. У меня такой необходимости нет. Я всегда считал художественным вымыслом возвращение глупого преступника на место преступления, у меня склонности к подобной романтической ностальгии нет. Причины моей искренности с вами другие. Их две. Первая: я не убийца, как вы могли подумать. И поэтому мне признаться намного легче. И вторая: вы ведь подозреваете, что именно случилось на даче девятнадцатого августа восемьдесят шестого года. Вы подозреваете, что Ляля умерла. Но вы не знаете как. Если мы сейчас не поставим точку в этой истории, она превратится в дамоклов меч над моей головой, а у меня грандиозные планы. Предлагаю соглашение: я вам рассказываю, что произошло тогда, а вы обещаете мне это забыть. И молчать. На сегодня вы единственный, кто представляет для меня реальную угрозу, хотя, как вы убедитесь, вины моей в том, что случилось, нет. Согласны? Сегодня вы судья.

«Вы, Алекс, судья и палач», – сказала Шибаеву странная дама Евгения Львовна. «Сегодня вы судья», – сказал ему Кухар.

Шибаев помедлил и кивнул. Кухар снова налил, и они выпили. Коньяк ударил в голову, и Александр почувствовал голод. Голос Павла то приближался и звучал, громко резонируя в ушах, то отодвигался и снижался до шепота.

– В тот день все шло как обычно. Был праздник – яблочный Спас, никто из нас, разумеется, не верил в Бога и в церковь не ходил, но тут козыряли друг перед другом свободой: Дрюня размашисто крестился, Ляля читала вслух статью про христианские праздники. Тогда уже входили в моду такие слова, как перестройка и плюрализм. Интеллигенция повалила в церковь и поголовно надела крестики.