Подземный рейд

Шел двадцатый год эпохи Сева, что по-японски означает – лучезарная, мирная жизнь. Пышное, красивое название. Шел август 1945 года, заканчивалась другая эпоха – эпоха крови и побед…

Ближайшей тактической задачей второй бригады было уничтожить опорный пункт, расположенный на господствующей высоте, получившей здесь название «Верблюд». В двух «горбах» этого японского верблюда скрывались трехъярусные железобетонные галереи. Подземное топливохранилище. Колоссальные склады продуктов и боеприпасов могли питать гарнизон укрепрайона в полной изоляции от основных сил. Подземная горная речка была неиссякаемым источником питьевой воды, а заодно крутила лопатки турбин электростанции.

Узел японской фортификации с презрительной надменностью возвышался над Маньчжурией. Здесь против русских солдат стояли все препятствия, какие только в состоянии создать человек в соединении с чудовищными природными преградами. Штурм этого узла мог быть осуществлен титанической работой артиллерии. Залпами гаубиц поднять на воздух японский бетон. Но это усилие – исполинское. Пришлось бы тянуть железнодорожную ветку для подвоза снарядов. Командование решило взять укрепленный узел хитростью и малой кровью советских солдат…

Из темных провалов глазниц-амбразур выглядывали стволы орудий и пулеметов. Извилистые гряды исполинских валунов, вросших в землю, органично вписанные в местность, служили препятствием для танков и самоходок. Противотанковая преграда, искусно замаскированная под естественный рельеф.

Высокая гора была изрыта бункерами и казематами, соединенными между собой переходами. Не забыли и о полевом госпитале с операционными и палатами. Готовились всерьез и надолго.

Равнину, густо заросшую гаоляном, уцелевшие местные жители окрестили «равниной смерти». Угрожающее название имело двойной смысл. Японцы называли ее так в полной уверенности, что для наступающих она станет сплошной братской могилой. Китайцы – потому что она уже была многослойным кладбищем. Под дерном покоились останки десятков тысяч строителей. Они унесли с собой в могилу тайну укрепрайона. Все, кто трудился на возведении «Верблюда», были истреблены. Закопали их во рвах, вырытых самими китайцами. Потом выпирающие длинные земляные горбы разровняли танками и аккуратно засеяли. Сочный гаолян особенно хорошо рос в этом месте…

За бетонными стенами надежно скрывались крупнокалиберные пулеметы и пушки. Пленные, словно сговорились, повторяли одно и то же: «Место неприступно…»

То, что задумано в штабах, не всегда аморально.

Пока танковая рота Шаржукова с десантом на броне, захлебываясь своей и вражеской кровью, отвлекала на себя внимание мобильного прикрытия «Верблюда», начался штурм после обходного маневра.

Орудия стояли наготове. Расчеты замерли в тягучем ожидании у пушек. Батальоны, подготовленные для бесшумного передвижения, собирались на штурм без выстрела, рассчитанный на внезапность удара. Плащ-палатки сброшены, вещмешки оставлены, сапоги, без которых немыслим солдат, сняты. Удар надо провести без звука! Сапоги сменили на туфли, какие носят китайские крестьяне. Интенданты оставили гулять босиком все близлежащие деревни, попадавшиеся на пути армейских колонн. Вокруг пояса обвязались веревками. Все необходимое для боя под рукой.

Выбрали отвесные кручи обратного склона. Никто и помыслить не мог о нападении оттуда. Впереди карабкались разведчики, специально натренированные для бесшумного восхождения. Они тянули за собой веревки, за которые цеплялись пехотинцы, чтобы не сорваться в пропасть с кручи. Японцы так ничего и не услышали. Защитникам горной цитадели русские свалились на голову, как гром среди ясного неба. «Мы залезли к ним в форточки», – рассказал потом командир передовой группы. Штурмовые отряды и впрямь подкрались вплотную к дотам, застигли самураев врасплох. Ножи, удавки, с хрустом сворачивали шеи. Ни вздоха, ни крика. Рукопашные схватки в узких коридорах. Молча резали и душили часовых и дежурные расчеты. Бетон укреплений «прогрызли» без помощи орудий. Бог войны в этот раз остался не у дел. В первые бреши следом за штурмовиками хлынула многострадальная пехота.

Японцы дрались с яростью обреченных. Никто не собирался сдаваться в плен, не молил о пощаде. Да и в плен сегодня никого не брали. В глубине опорного пункта кипел бой, распавшийся на отдельные схватки за каждый дот, подземное убежище, бетонный коридор. Солдат, прикованных к пулеметам длинными цепями, просто закалывали штыками. Бронедвери подрывали накладными зарядами. Шалишь! Не удастся отсидеться за стальными переборками.