Подземный огонь

А вот маленькие светлые глаза Эрхарда были не по возрасту ясными и проницательными. У нашего народа есть такое понятие — Взгляд Вожака. У Эрхарда был именно такой взгляд — и не хочешь, а смотришь. И побаиваешься.

Рядом с королем сидел молчаливый строгий человек, напросившийся еще в Вольфгарде поехать с нами. Он явился ко двору Эрхарда седмицу назад, представился Евсевием Цимисхием, Хранителем путевых карт библиотеки аквилонского короля, и попросил разрешения поездить по стране — якобы для составления подробных планов наших дорог. Эрхард, посмотрев подорожные Евсевия и его дворянскую грамоту, позволил. Аквилонец некоторое время оставался во дворце, беседуя с королем и придворными (все рассказы Евсевий записывал в свою книжечку), а когда мы начали собираться в Хезер, отправился с нами. Он хороший человек, только заумный донельзя. Если в Тарантии все такие, то как там вообще жить можно?..

Эрхард оценивающе посмотрел на меня, однако из-за стола поднялся, извинившись перед купцами и ученым аквилонцем.

— Ну? — недовольно спросил он, когда мы вышли из теплого дома на посыпанное снежком крыльцо. — Что стряслось? Только давай побыстрее, я этих мерзавцев уже почти уломал привести к нам по весне пару лишних обозов. Еще бочонок — и они согласятся, а нам это обойдется за полцены.

Вот такие мы в Пограничье бессовестные торгаши. Выгадываем, на чем можем. Там золотой, здесь два — глядишь, и наберем сотню-другую для пополнения казны, не увеличивая налогов и не обдирая вечно недовольных землевладельцев. Иногда мне кажется, что казна Пограничья — эдакое до жути прожорливое чудовище с бездонным брюхом. Сколько мы не ссыпаем в нее золота и серебра — ей все мало…

Я единым духом выложил все свои новости. Эрхард внимательно выслушал, задумался и подергал себя за ус.

— Где, говоришь, эти двое?

— У Ревальда, на постоялом дворе. Я послал за лекарем и оставил Эртеля присматривать за порядком.

— Возвращайся в «Приют», — решил Эрхард. — Я разберусь здесь и сразу же примчусь туда. Что-то мне все это как-то подозрительно…

— Мне тоже, — честно признался я. Вообще-то я рассчитывал, что меня не погонят немедленно обратно, а позовут за стол, ну да ладно. Пускай Его величество сам обхаживает эту торговую братию. Не умею я вести заумные речи и никогда в жизни не научусь. Поеду лучше взгляну, как там мои спасенные.

В «Последнем приюте» Ревальда тоже шумели. Отнюдь не маленький общий зал постоялого двора был забит приехавшими на ярмарку, так что я трудом протолкался к лестнице наверх. Своих гвардейцев я что-то не заметил. Впрочем, двое из них обнаружились возле двери в одну из жилых комнат. Остальные, как было объяснено, ушли на ярмарку — присмотреть, чтоб не случилось чего. Я мысленно удивился — мои бездельники что, начинают понимать, чем должна заниматься королевская гвардия?

По комнате плавали ощутимые клубы жара. Ревальд приволок сюда все лишние жаровни и до отказа набил их углями, так что комната превратилась в раскаленную печку. На хлипкого вида кровати, сколоченной из тонких досок, лежал гном, а сидевший рядом лекарь увлеченно рылся в своей сумке, звеня какими-то флакончиками.

Мальчишка-асир, закутанный во все теплые плащи и пледы, что нашлись в гостинице, полулежал на брошенном на полу тюфяке, возле исходящей теплом жаровни. Выглядел он уже намного лучше. Во всяком случае, когда я вошел, он разговаривал о чем-то с сидевшим на соседнем тюфяке Эртелем.

— А где дядя? — поинтересовался Эртель, увидев меня.

— У Мальто, с купцами треплется. Сказал — скоро придет, — я присел возле горячей жаровни и поглядел на оживающего от тепла мальчишку. — Ты как?

— Живой, — несколько неуверенно ответил парень, точно сам до конца этому не верил. — Где мы?

— В Хезере, на постоялом дворе «Последний приют», — объяснил я. — Вот этого типа зовут Эртель, меня — Веллан Бритуниец, почтенного господина лекаря…

— Зевагер, — не отрываясь от возни с пузырьками, бросил лекарь.

— Эйвинд из Райты, — назвался мальчишка. Потом скривился и еле слышно добавил, — из бывшей Райты.

Мы с Эртелем недоуменно переглянулись. Ни он, ни я раньше не слышали такого названия, а вроде бы все Пограничье облазали сверху донизу…

— Райта — это где? — немедленно уточнил любознательный Эртель.

— Пять лиг отсюда через холмы, потом вверх по склону, держась на полуночный восход, — вяло объяснил Эйвинд. — Только ее больше нет…

Я по-прежнему не мог разобраться. Землетрясением ее, что ли, разрушило, эту Райту?

Лекарь закончил греметь своими склянками, встал и многозначительно посмотрел на меня. Этот намек я прекрасно понял — нужно выйти и поговорить.

— Сейчас вернусь, — я с сожалением встал, оторвавшись от теплой жаровни.

Старик ждал меня в узеньком коридоре и заговорил сразу, как только я вышел из комнаты. Голос у него был сухой и несколько желчный:

— Мальчик будет жить. Он несколько дней шел через горы, устал и почти ничего не ел, но это поправимо. Дней через пять все будет в порядке.

— А гном? — хорошо, что мальчишка выживет, но мне хотелось, чтобы и подгорный житель протянул подольше.