Подземный огонь

— Ерунда, — покачал головой Эйв. — Сам подумай, как можно осадную башню заставить ползти под землей, да еще плеваться зеленым огнем? И кто тогда башней управляет? Если человек, то он должен видеть, что творится снаружи, на земле. Не вслепую же тащиться! Однако я не думаю, что человек может сотворить такое вот… существо, в общем.

— Постой, постой, — я вытянул руку к Эйвинду, заставляя его замолчать. Мысль была ускользающей и какой-то невероятной. Именно поэтому я боялся упустить ее раз и навсегда. — Ведь гном, которого ты нашел, говорил, будто их клан раскопал под горами очень большую штуковину. Не железную, не деревянную, а какую-то иную… Если гномы пытались пробраться внутрь, значит… Нет, не понимаю! Если есть дверь — значит должен быть и создавший эту дверь, повесивший ее на петли. Или карлики хотели забраться внутрь чудовища через его рот?

Эйвинд помолчал, подвигал бровями, размышляя, а потом высказался:

— Я знаешь, что думаю? Наверное, под Граскаалем спало не одно такое чудище, а несколько. Гномы случайно разбудили двоих, которые пошли крушить Аквилонию с Немедией и Пограничье. Только одного не могу понять: выходит, существа выползли из-под Граскааля только ради того, чтобы плеваться зеленым огнем? Они им плюются, чтобы превращать людей в невиданных тварей, так?

— Ну, согласен, — подтвердил я. — И что дальше?

— Все твари идут куда-то к полуночи, через Пограничье, в горы. Мы никогда не думали, зачем они туда идут?

— В горы, — пробормотал я. — Знаешь, есть единственное разумное объяснение, которое приходит мне в голову — какой-нибудь окончательно спятивший гиперборейский колдун с помощью подземных тварей создает армию измененных людей. Когда их соберется достаточное число, он начнет войну против стран Заката. Ты ведь сам только что сказал об измененных людях, идущих на полночь? А если они идут не в Граскааль, а через перевалы, в Гиперборею? Мы же не знаем…

— Помнишь волшебника? — спросил Эйвинд. — Этого, Тота… ну, как его?

— Тотланта? — переспросил я. — Конечно. Он поехал за стадом, в которое превратились люди графа Мораддина. Может, у стигийца получится разведать, куда направляются измененные?

— Слушай, — Эйвинд вдруг хлопнул меня по плечу, да так сильно, что я едва не упал. Рука у него тяжелая. — Я придумал одну вещь. Давай спустимся вниз и посмотрим поближе, какое чудище из себя! Надо бы выяснить, живое оно или нет…

— С ума сошел? — запротестовал я. — Во-первых, оно может напасть на нас. Во-вторых, мы можем не успеть открыть водяные шлюзы прежде чем существо выбросит зеленое облако. Тогда нам точно конец. И все планы Конана с Хальком рухнут, а от Аквилонии останется пустое место. Никуда я не пойду!

— Тогда я сам схожу, — с решительностью в голосе заявил Эйвинд. — Хочу зверю в глаза посмотреть и спросить, что ему Райта да мои родичи сделали?

— А если у него глаз нет? — усмехнулся я углом рта. — И оно разговаривать не умеет? Брось! Ерунду ты придумал. Останемся здесь и будем ждать, а когда тварь появится, откроем шлюзы…

— Ты боишься, — сказал Эйвинд, не обращая внимания на изменившееся выражение моего лица. — И я даже знаю, почему. Вы, оборотни, всегда пугаетесь всяких необычностей гораздо больше людей.

— Вот что, — начал я угрожающим тоном. — По-моему, тебе лучше сейчас помолчать…

— Я еще не все сказал, — отмахнулся Эйвинд, перебив. — Я же не говорю, что ты боишься вообще. Просто чудовище из подземелий пугает твою волчью половину.

Один к одному мои мысли. Впрочем, Эйвинд сам рассказывал, будто в его деревне жили оборотни и он наверняка сумел неплохо изучить моих сородичей. Но позволять деревенскому мальчишке обвинять меня, Веллана Бритунийца, в трусости? Не позволю!

— Хорошо, — преувеличенно холодным тоном сказал я. — Пойдем. Но предупреждаю — мне придется сменить облик. По крайней мере, если заблудимся, я сумею отыскать дорогу обратно.

Эйвинд только плечами пожал. А я поставил к стене возле одного из воротов свой меч, расстегнул пояс и начал раздеваться. Эйвинд невозмутимо смотрел.

Я как-то упоминал, что превращаться из человека в волка довольно просто. Я лег набок на расстеленном плаще, закрыл глаза и даже сам не заметил, как кожа начала менять цвет, пробилась серо-серебристая шерсть, а лицо вытянулось, превращаясь в волчью морду…

— Здорово! — где-то слева вздохнул Эйвинд. — Который раз смотрю, и всегда диву даюсь.

Да мало ли чему ты удивляешься, оглобля деревенская! Я вот сейчас удивлен гораздо больше. Едва сознание прояснилось, я осмотрелся, пользуясь недоступными человеку возможностями. Слух, обоняние, способность чувствовать приближение врага со всей ясностью говорили — зверь, исторгающий зеленый огонь, совсем неподалеку. Из мельчайших щелей в камне приходил слабый, едва уловимый запах раскаленной породы, были слышны хруст и потрескивание, а также появился совсем непонятный и прежде неизвестный звук. Создавалось впечатление, что под землей ползет гигантский снежный червяк, шурша ребристыми боками о стенки норы.

И еще я понял, что приближающееся к нам с Эйвиндом существо, скорее всего, не является живым.