Подземный меридиан

— Я перед отъездом, — снова услышал Андрей его голос, — был на ученом совете, так там шла речь о создании группы электроники. Каиров и тебя вспоминал, грозился включить тебя в эту группу на правах младшего научного сотрудника. Каково?

Самарин молчал.

— Ты что, оглох, что ли?

— Нет, я все слышу.

— И что ты скажешь?

— Ничего.

— Ну, знаешь! — всплеснул руками Пивень.

— Мне и в бригаде неплохо, — продолжал Самарин тем же спокойным голосом.

— Не дури, Андрей. Брось разыгрывать ничегонепонимайку. Научный сотрудник — это здорово: наука откроет перед тобой горизонты, новые возможности. Ты приобщишься к теории, знаниям, будешь создавать свои приборы на научной основе.

— А ребята? Они ведь работают со мной вместе.

— И будут работать. Куда ж они денутся? Зато ты получишь возможность заниматься только своей машиной. Не как прежде, урывками, вечерами, а с утра до вечера, у всех на виду, и материалы у вас будут институтские, казенные. Вашу новую машину включат в план, и все пойдет своим чередом. Каиров сказал: Госплан отпустит на вашу машину деньги. Он сам поедет в Москву, добьется.

«Да, конечно, Костя прав, — думал Андрей, слушая речь друга. — Научный сотрудник есть научный сотрудник, да только вряд ли меня утвердят в такой должности. Я ведь ещё на пятом курсе учусь, не знают, наверное, об этом. А Каиров этот молодец! Видимо, смелый человек, решительный. Другим и дела нет, а он… видишь как: «Госплан… отпустит деньги». Размах!»

Андрей представил, как будет работать в институте под началом известного учёного Бориса Фомича Каирова.

«Диплом надо защитить. И поскорей», — решил он.

Первые два года Андрей учился на очном отделении, но затем отец его вышел на пенсию, а мать вскоре умерла, и он вынужден был пойти на завод. Перешел на вечернее отделение. Работал в бригаде сборщиков электронно–вычислительных машин. Потом с группой инженеров его послали за границу. В разных странах он принимал машины, закупленные Советским Союзом. Ездил за границу много раз. Побывал едва ли не на всех отечественных заводах по производству электронно–вычислительных машин. Все меньше времени оставалось у него для учебы в институте. Зато все больше узнавал он схем больших и малых машин. Постепенно, незаметно для себя, Андрей стал специалистом–электроником. Сделал с ребятами из бригады для шахт оригинальный прибор АКУ, а теперь с теми же слесарями монтировал малогабаритную электронную машину СД‑1 — «Советчик диспетчера» для шахт и угольных трестов.

Андрей задремал, а потом и заснул крепким молодецким сном. Пивень, глядя на своего друга, тоже присел на камень и закрыл глаза. Думал он о Каирове, Самарине, пытался самому себе ответить на вопрос: как–то сложится судьба Андрея в лаборатории Каирова? Чем кончится союз маститого учёного с молодым талантливым человеком?..

Утром, с наступлением жары, курортный городок затихает: меньше на его улицах народу, не слышно веселого гомона в тесных, выжженных солнцем двориках. Ряды кипарисов, точно солдаты, стоят на склонах гор. Дружным строем взбежали они туда и остановились, не решаясь идти к вершинам, где над скалистым гребнем летят белые веселые облака.

Андрей обыкновенно в эти часы приходил на пляж, выкладывал из голышей ложе и заваливался до самого обеда. Когда солнце начинало припекать, он бросался в воду, плескался, нырял, а иногда заплывал далеко за ограничительные шары и плавал до тех пор, пока с наблюдательного поста не подавали ему сигнал — махали флажком и кричали в рожок.

Другим был Костя Пивень. Телосложением слабый, он утверждал, что лежать на пляже днями вредно, и под этим предлогом все время просиживал в плетеном кресле на балконе за своими книгами.

Как–то Самарин, сам уже черный от загара, предложил ему утром пойти к морю. Костя, обозвав его бездельником, ушел к своему плетеному креслу.

Андрей махнул рукой, направился к выходу. На лестничной площадке было много людей, преимущественно женщины. Самарин неловко поклонился в одну сторону, потом в другую, что–то проговорил смущенно и, не задерживаясь, пошёл к морю.

Он зашел далеко от санаторного пляжа и шел бы дальше, но взгляд его остановился на мальчике, одиноко сидевшем на большом, отлитом из железобетона квадрате–волноломе, который был заброшен на несколько метров от берега в море. Мальчик, казалось, обитал на острове, не желая замечать никого вокруг. Он был увлечен игрой в камушки. Волнение моря, не смотря на тихую погоду, было сильным; волны с глухим, утробным гулом ударялись об угол квадрата, высоко вздымали фонтаны брызг и опускались дождем на голову мальчика, но храбрец не обращал на них внимания.

— Однако ж ты смельчак, парень! — остановился напротив него Самарин.

Мальчик лишь мельком взглянул на незнакомца и снова склонился над голышами.

— Ты как это сюда забрался? — спросил Андрей. Мальчик на этот раз взглянул на него пристально и, как показалось Андрею, недружелюбно, но в черных, чуть прищуренных глазах его, однако же, отразилось и любопытство.