Подземный флот маркшейдера Вольфа

И догнали их, когда до усадьбы и посадочной площадки на лугу оставалось рукой подать. Как будто так и было задумано?.. А может, так и было задумано тем же Львом Константиновичем…

Один из вражеских самолетов резко прибавил лету и оказался сбоку.

Кит увидел пулемет, уложенный в специальную выемку на борту и направленный… куда? Ясно куда!

В этот миг Кита вжало в спинку кресла — княжна задрала нос аэроплана-трансформера прямо в небо…

Зажмурившись, Кит услышал треск позади…

…и тут Кит провалился вниз, так что кишки у него подпрыгнули под самое горло… Снова где-то затрещало… раздался хлопок, будто что-то лопнуло… и вдруг завоняло густой машинной гарью.

— Заводи граммофон! — вдруг услышал Кит истошный, срывающийся голосок княжны. — Заводи!

Кит рискнул открыть глаза — и тут же вновь зажмурился. Дышать было нечем! В лицо били клубы горячего темного дыма… В промежутках между накатами темных клубов Кит резко вздохнул, задержал дыхание и открыл глаза во всю ширь…

Было на что посмотреть! Аэроплан-трансформер еще летел по прямой, но мотор горел, облизываясь пламенем и дымя, как паровоз.

Княжна сжимала и разжимала кулак, а Кит все еще не соображал… Он посмотрел направо: злобный враг летел в стороне, на параллельном курсе, больше не стреляя. Словно наслаждался своим удачным злодейством.

Второго врага не было видно. Как и «Петровны»… Где же эта долбаная «Петровна»? Кит повертел головой — не было ее нигде!

— Заводи! Убьешься! — истошно закричала княжна.

Закоченевшими пальцами Кит стал выполнять приказ… Стал вертеть ручку, придерживая граммофон на коленях… потом снял «язычок»-предохранитель… как мог, осторожно опустил иглу на вращающийся черный кружок… Все Кит делал, как настоящий холодный зомби — Дум бы позавидовал, — потому как мозги его в эту минуту мало чем отличались от квадратного, тяжелого и немого граммофона.

— Готово?! — как будто из последних сил крикнула княжна.

Кит прислушался к рожку… Музыка шумела в нем, как вода в водосточной трубе.

— Готово! — крикнул Кит и зверски закашлялся, сглотнув целое черное облако.

— Держись! — едва расслышал он сквозь кашель и дурацкое бульканье баритона, так своевременно, к месту запевшего грустный романс про «Последний рейс».

— За что?! — нет, не крикнул, а только подумал Кит и невольно обхватил граммофон, будто он был брошен ему, как спасательный круг.

Синие круги поплыли перед глазами Кита…

А потом еще и фиолетовые.

И — бах! — Кит вместе с граммофоном грохнулся на что-то очень твердое.

Но не разбился… Руки отбил, колени отбил, но они были такие холодные и онемевшие, что боли не почувствовал. Главное было спасти граммофон — эта мысль фиолетовым пламенем теперь горела в мозгу, — и он спас древний гаджет, не дал ему опрокинуться и удариться…

«Что, уже?!» — со страхом и надеждой подумал Кит, когда его накрыла глухая тишина…

Честное слово, он поверил, что упал вместе с аэропланом с неба на землю — и остался жив вопреки предупреждению князя и законам нормальной, школьной физики.

И он действительно упал! И действительно с неба на землю!

Только вообще без аэроплана!

Глава восьмая с роковыми решениями и немыслимыми обещаниями, а заодно с разбитым автомобилем и старым хронометром, которые стали как новенькие

Первое, что увидел Кит, когда беспомощно лежал на боку, был ящик граммофона. Он аккуратненько так стоял себе рядом с Китом на асфальте… На асфальте?!

Кит отжался на локте — и увидел, что черная пластинка на граммофоне продолжает крутиться под иглой… А еще он кое-что услышал. Короткий рожок, этот остаток роскошного раструба-цветка, всё тужился услаждать слух Кита старинным романсом… тихо так. Хриплым шепотом.

Кит вскочил на ноги… Но они, ноги, вдруг разом так ослабли и занемели, что Кит рухнул и снова отбил руки и колени. Больно ударился, но боль помогла прийти в себя.

Рассевшись на асфальте, Кит уже осмысленно огляделся… Все вокруг плыло в сиреневой дымке. Впереди была темная стена, над головой нависал темный свод. Неужели снова какой-то большой подвал?!

Кит повертел головой. Нет, не подвал… Справа открывался знакомый двор, заполненный фиолетовым туманом, а слева — выезд из него… ну да, на Старомосковскую улицу! Там, на выезде, в таком же сиреневом тумане, совершенно неподвижно, как в стоп-кадре, торчала пара прохожих. Оба с удивлением смотрели на что-то невидимое, находившееся между ними перед выездом из арки… или перед въездом в нее, это уж с какой стороны посмотреть.

Романс вдруг закончился. В тот же момент сиреневый туман начал мерцать, а прохожие — двигаться. Только очень-очень медленно, как в предельно замедленной съемке… И тут Кита осенило!

Он рванулся к граммофону, вернул иглу в начало пластинки и еще покрутил ручку… Все правильно! Сиреневый туман снова стал сгущаться, а прохожие опять застыли в стоп-кадре.