Подземный флот маркшейдера Вольфа

— Что-то вы невнимательны, — усмехнулся Лев Константинович. — Я ведь вам только что говорил: мы сами хотим поскорее отправить вас домой! Тут у нас малолетние князья путешествиями во времени балуются. Того гляди, всю историю перепутают. А нам расхлебывать!.. Вот и помогите нам, Никита Андреевич. Расскажите, как подобраться к этому дьявольскому изобретению их отца, благодаря которому они так легко перемещают людей во времени на поверхности земли.

Ошибся хозяин мрачного дома. Кит поневоле был очень внимателен в эту минуту: он еще раз удостоверился, что ни Лев Константинович, ни даже предательский Евсеич не знают про свойства некой уникальной пластинки и простого старинного граммофона. И он сразу понял, что просто так выдавать тайну нельзя.

Многое в этот удивительный день длиною в сотню лет случилось с Китом впервые. И впервые с Китом происходило эдакое раздвоение личности: один Кит уже очень хотел домой к маме с папой, он, и вправду, начинал бояться по-настоящему… но другому Киту очень хотелось остаться и посмотреть что будет, окончательно понять, кто говорит правду, а кто лжет…

— Я не знаю, — проговорил он и стал смотреть в чай, разглядывать дно чашки. — Мы на машине приехали… «Рено».

— Уже неплохо, — сказал Лев Константинович. — Но таких машин немало. Тут важны особые детали. Приметы. Знаете ли, как в рассказах о Шерлоке Холмсе. Читали?

— Нет, — честно признался Кит, он не любил читать детективы, но… — Кино смотрел. По телевизору.

Ага, про телевизор самое время упомянуть! Но Лев Константинович не удивился, а сказал просто:

— Увы, я до этой увлекательной фильмы не доживу.

Оказывается, так сто лет назад и говорили о кинофильмах: она, «фильмА».

— Так как насчет деталей? — продолжал настойчиво интересоваться Лев Константинович.

— Что-то не помню, — честно и от всей души соврал Кит. — То, что машина — «Рено», помню. Выпуск тысяча девятьсот тринадцатого года…

— Пока удовлетворительно, — сказал Лев Константинович так, будто отметку Киту ставил за знание «деталей». — Отдохнете, отоспитесь, наконец, и вспомните поподробнее.

Внезапно Кита стало страшно клонить ко сну.

Последнее, что он запомнил прежде, чем провалиться в сон, были такие слова Льва Константиновича:

— Уж поверьте, Никита, мы бы, наверно, сразу арестовали этих юных Веледницких и докопались бы до их опасных игрушек… Но, честно скажу, не хотим предпринимать решительных действий, пока не найдем их отца, где-то тайно скрывающегося… Он один может таить в себе угрозу государству и даже всему миру не меньшую, чем некий маркшейдер Вольф, о котором вы, наверно, уже наслышаны…

Кит только успел подумать, а не подсыпал ли ему в чай этот любезный хозяин дома какого-нибудь снотворного…

Не впервой приходилось Никите Демидову просыпаться неизвестно где, а потом открывать глаза и таращить их не понятно на что…

Когда Кит открыл глаза на этот раз, он увидел над собой что-то вроде купола из ткани. Купол стоял на четырех деревянных, витых колоннах, к которым были привязаны занавеси. Кит гадал-гадал и догадался, что он спал на настоящей королевской кровати с балдахином. Как принцесса на горошине.

Он посмотрел направо, посмотрел налево. На такой широкой кровати можно было в футбол играть!

Гостевая комната в усадьбе князя была раза в три больше комнаты Кита в его московской квартирке на улице Космонавтов. А комната, в которой Кит проснулся на этот раз, была раза в три больше комнаты в усадьбе. Из этого быстрого увеличения жилплощади можно было легко сделать вывод о том, что историческое значение Кита растет не по дням, а по часам.

Думаете, Кит обрадовался тому, что становится все более важной личностью государственного, а то и мирового масштаба? Думаете загордился? Ничего подобного! Еще папа не раз говорил Киту, что быть знаменитым некрасиво. Почему именно «некрасиво», Кит не понимал, а теперь начинал понимать. Это только кажется, что чем важнее и знаменитее становишься, тем больше можешь и тем больше тебя все любят и уважают… С логикой и наблюдательностью у Кита все было в полном порядке, и он уже начал догадываться, что в жизни все как раз наоборот. Только кажется, что ты теперь все можешь. На самом деле тебя, очень важного, начинают вот так таскать, как куклу, какие-то неведомые и опасные силы, больше никакой тебе свободы, и все от тебя что-то хотят и, чтобы чего-то от тебя получить, врут, врут, и врут… И в итоге ты все чаще просыпаешься неизвестно где и, открыв глаза, таращишь их не понятно на что.

Кит дополз до края широченной королевской кровати, посмотрел вниз и увидел пушистые тапочки, явно предназначенные для него.

— А вот фиг вам! — сказал Кит гнусным господским тапочкам, спустил ноги мимо них и пошел босиком к занавешенному окну.

В щели между тяжелыми темными портьерами били лучи солнца.