Подземный человек

Ну, если имя пекаря напоминало горную вершину, «Дубли» напомнило мне гряду низких холмов, вроде Малвернских, или другую плодородную местность. Но, как сообщил мне Игнациус Пик, на самом деле Дубли — это фамилия двух сестер, которые живут в Уитвелле и, говорят, обладают редким даром «видеть человека насквозь».

— Вам нездоровится, Ваша Светлость? — спросил он меня.

Я сказал, что, вероятно, так и есть.

— Ну, тогда, к ним-то вам и надо. Эти дамы— лучшие по диагнозам во всем графстве. Любому диагноз поставят, даже когда другие не могут.

Тогда я поблагодарил его и пожелал удачи с цитатами. Потом поделился с ним запоздалой мыслью, посоветовав подумать, нельзя ли привязывать их к буханкам бечевкой. Таким образом, они бы оставались в сохранности, и получатели не рисковали бы проглотить их, не читая.

— О нет, сэр. Так толку не будет. Понимаете, неожиданная находка — как раз то, что заставляет грешника остановиться и подумать. Вот как мы можемего спасти.

— Понимаю, — сказал я.

Он широко улыбнулся, живо кивнул мне и зашагал к двери.

Через пару секунд после его ухода, раздумывая, не разыскать ли мне тех странных сестер, я заметил на ковре, там, где стоял мистер Пик, два аккуратных следа в маленькой кучке муки.

25 ноября

Сразу после завтрака отправил Клемента к сестрам Дубли, и к десяти утра он вернулся с новостями, сообщив, что те будут рады принять меня сегодня днем. Обе стороны договорились о приемлемой цене, и к двум часам мы уже покинули Северо-Западный тоннель и ехали через деревню Уитвелл. Мы специально взяли пролетку, чтобы преодолеть крутой холм, но вскоре, несмотря на усилия Гримшоу, лошади почти перестали двигаться, и последние несколько сотен ярдов нам с Клементом пришлось идти пешком.

Я почти не чувствовал тупой пульсации, притаившейся в грудной клетке, и начал волноваться, что заявлюсь к Дубли, не имея за душой вообще никакой хвори. Но когда мы достигли вершины холма и остановились, чтобы полюбоваться холодным пейзажем Ноттингемшира, простиравшегося внизу, пульсация неожиданно вернулась, и я наслаждался видом со странным облегчением оттого, что вновь обрел свое недомогание.

То немногое, что я знал об этих Дубли, я почерпнул от мистера Пика — а именно, что они сестры, средних лет, известны тем, что обладают странными духовными способностями, которые позволяют им заглядывать внутрь людей. Говорят, они могут наблюдать работающий орган, как будто он лежит и подрагивает перед ними на блюдце. Пока мы стояли, обозревая поля и леса, я спросил у Клемента, как он относится к подобным заявлениям о мистических способностях, но он вежливо уклонился от комментария. Должен сказать, что его неусыпная дипломатичность порой раздражает до последней крайности.

Через пять минут мы прибыли к Дубли, и Клемент ушел пить чай вместе с Гримшоу, чья кузина живет неподалеку, а я очутился перед скромным каменным домиком на вершине холма, с заросшим садом и чудесным видом вокруг. Постучав в дверь, я заметил, что все шторы опущены, и подумал, не предаются ли сестры послеобеденному сну. Затем я услышал, как гремит задвижка, и дверь распахнулась, обнаружив двух великолепных женщин — на исходе четвертого десятка, надо полагать, — с черными, как смоль, волосами до плеч; на обеих были накрахмаленные белые фартуки. Мистер Пик не упомянул, что на самом деле они были близнецами и вместе представляли поразительное зрелище. Их сходство не было идеально, но тем не менее они были сделаны из одного теста.

Первая подняла брови и улыбнулась. Вторая прошептала:

— Входите, сделайте милость.

Меня препроводили в гостиную — в комнату, где все занавеси были задернуты. Она была очень тесной, с таким низким потолком, что он почти задевал головы двух леди. Единственным украшением были две картины в рамках, стоящие на каминной полке, — одна изображала коричное яблоко в разрезе, другая — тот же плод, висящий на ветке. Я согласился выпить чаю, и несколько минут спустя мы втроем сидели вокруг стола, и только звон и дребезжание наших чашек и блюдец нарушало растущую тишину. Я подумал, что должен начать вежливую беседу.

— Я и сам выращиваю яблоки, — радостно объявил я, кивая в сторону картин. Но сестры лишь едва заметно улыбнулись и продолжали потягивать чай.

После некоторого молчания я выразил восхищение их чаем, сказав, что он «действительно превосходен». Но мои слова, похоже, даже не были услышаны, ибо женщины продолжали неотрывно глядеть на столешницу, очевидно, погруженные в какое-то глубокое и безмолвное общение.

Я подумывал, на какой бы еще пустяк мне следовало обратить их внимание (может, на погоду или на скатерть), когда без малейшего уведомления обе одновременно встали со стульев.

Одна сказала:

— Соблаговолите последовать за нами, Ваша Светлость.

Я поставил чашку на блюдце довольно торопливо, задев в процессе ложку и устроив целое представление; к этому времени обе сестры уже были у двери и ласково манили меня в соседнюю комнату.