Подземные робинзоны

— Аргус, ищи воду. Воду.

Сеттер тихо заскулил. По-моему, собака не хотела выполнять приказание и осталась около нас. Мы шли осторожно и очень медленно, ослабевшие от голода и от многодневной усталости. Но мы шли — шаг за шагом, метр за метром. Что я еще помню?.. Да, лай. Лай Аргуса. Он прозвучал в отдалении (значит, собака подчинилась приказу), но мне показалось, что сеттер лает по-особенному, в тоне лая звучали радостные нотки.

— Аргус нашел воду, — сказал Сергей.

— Так идем скорее туда.

Но сеттер, часто взлаивая, сам подбежал к нам.

— Он тянет меня за собой, — пояснил Сергей. — Вода близко.

Мы поднялись с камней, на которых отдыхали, и пошли, вытянув перед собой руки, ощупывали стены. Изредка перебрасывались короткими фразами, предупреждая друг друга о встреченных препятствиях. Аргус то убегал вперед, то возвращался к нам. Коридор резко повернул влево, и мне показалось… мрак рассеивается! Через несколько десятков метров я окончательно убедился: стало светлее. «Возвращаемся к озеру, — мелькнула догадка, — покружили по лабиринту и вернулись». Я обрадовался: пусть озеро, пусть опять каменный плен, но там можно жить, набраться сил, а потом… потом снова искать выход.

За новым поворотом коридора ясно обозначилось светлое, очень светлое и довольно большое овальное пятно. Забыв об осторожности, мы бросились туда, натыкались на камни, падали и снова бежали. Впереди заливисто лаял Аргус. В широком проеме я увидел острые верхушки елей! А за ним голубое, необычайно голубое, очень красивое небо. По нему вереницей плыли сероватые пухлые облака. И все это было залито солнечным светом! Мягким, ласковым, теплым.

Мы вылезли в проем и увидели лес. Море леса! Потом скалы, потом небо, и опять лес, лес без конца. Стояли, обнявшись, и не замечали, что плачем. Взрослые люди, мужчины, бывшие фронтовики, мы плакали от радости. Мы были на свободе. Возле нас прыгал и лаял обтянутый кожей скелет — Аргус. Радость, громадная радость освобождения пьянила нас. Глаза до боли резал яркий свет. От свежего, настоенного ароматом смолы воздуха, кружилась голова. А может, от усталости и голода.

Надо было возвращаться, ведь там, во мраке, остались доктор Мухин и ребята.

Когда мы вернулись в пещеру и сообщили доктору, что в ста метрах выход, что там свобода, он не поверил.

— Не надо шутить, Николай Павлович, — с упреком сказал Мухин и повторил: — Не надо. Это жестоко.

Я не видел лица Ивана Антоновича, но ясно представил его себе: доброе усталое лицо, чуть увеличенные стеклами очков серые глаза, растрепанные серебристые волосы.

— Я не шучу, — почти закричал я. — Там выход! Выход!

И Сергей, часто дыша от быстрой ходьбы, добавил:

— Чего вы сидите? Скорее на волю! Ну! быстро, быстро, черт побери!

Это было первое ругательство, услышанное мной от Сергея за все время путешествия.

Вскочили и зашумели ребята:

— Бежим туда, к выходу!

— К выходу, Вовка!

— Ребята, дайте кто-нибудь руку, я же ничего не вижу.

Где-то около меня завозился доктор.

— Я сейчас, сейчас, — бормотал он. — Вот только найду рюкзак…

Держась друг за друга мы, пошли по коридору туда, где был свет и свобода».

Глава 28 «ТАЙНЫ БУДУТ РАСКРЫТЫ»

У подножья невысокой горы, покрытой ельником и сосной, стояла группа людей: трое мужчин, два мальчика и девочка. Они имели странный вид: исхудалые, бледные, заросшие волосами. Одежда висела на них жалкими лохмотьями.

Люди гуськом направились к дороге, и как раз в это время вблизи показалась телега, запряженная серой лошадью. В телеге на охапке свежего сена полулежал молодой парень. Он сам придержал лошадь, увидев странную группу. К нему, прихрамывая, подошел один, остальные задержались. Молодой башкирин был немного напуган и удивлен.

— Какое сегодня число, друг? — спросил Николай Павлович.

— Двадцать один. Забыл, что ли?

— А месяц? Месяц какой?

— Как, какой? Зачем шутишь? Август месяц. Ай, как нехорошо глупый вопрос задавать.

— Мы были там, — краевед показал на гору. — Очень долго были. В пещере. Заблудились. Понимаешь?

— Как не понимаешь. Пещера у нас много.

— Больше месяца мы были под землей. Ослабли и умираем от голода. Не можем идти. Отвезешь нас в деревню?

— Как не отвезешь. Давай, садись, пожалуйста. Конь добрый. Шибко бегает. Деревня близко, совсем близко. Давай садись скорей.

Туристы сели в телегу, а парень пошел рядом, держа вожжи и покрикивая на лошадь. Сзади устало плелся Аргус.

За лесом показалось небольшое селение. Около него протекала река. На лугу паслись козы, в воде плескались и крякали белые утки. Все было обычно, но людям, вышедшим из подземелья, картина казалась необыкновенной, сказочно прекрасной.

В селении путешественников приютили, дали одежду, а потом отвезли на ближайшую железнодорожную станцию.

* * *

…На диване сидели Миша и Володя. Володя, держа сложенную в несколько раз газету, читал приятелю обведенную красным карандашом заметку «Тайны будут раскрыты».

— «Наш известный краевед, Николай Павлович Санин, готовит экспедицию для исследования подземного мира.» — Володя сделал паузу и взглянул на друга.