Подземные робинзоны

— Все здесь, — счастливым голосом проговорил учитель. — Живы! Живы и здоровы. И все здесь.

Когда волнение первых минут встречи улеглось, Николай Павлович удивленно спросил:

— Сергей, а где же остальные?

— Остальные?

— Ну те, кто пришли вместе с тобой.

— Я пока один. Я и Аргус.

— Как! — очки у Мухина едва не свалились. — Ты шутишь, Сережа? Не время.

Одинцов тихо возразил:

— Не шучу. А почему один — история длинная.

Наступило тревожное молчание. Даже ребята поняли, что встреча эта мало изменит их положение.

— Все равно, — вяло сказал доктор, — рассказывай. Мы собирались обедать… Ну, не в том, обычном понимании, а закусить. Прибежал Аргус, тут уже было не до еды. Пообедаем здесь.

Иван Антонович разложил бутерброды на плоском камне, прикрыв его обрывком газеты.

Проделал он все это как во сне, видимо, мысли Мухина были далеки от еды.

— У меня тоже кое-что есть, — Сергей Денисович показал на свой рюкзак. — Добавить?

— Потом. Сейчас рассказывай. Ты что-то скрываешь от нас. Зачем?

Учитель вздохнул.

— Вижу, вы догадались о самом главном. Значит, рассказывать легче. Да, я один. Со мной нет людей, которых вы ждали. Их нет и у пещеры. А случилось все так… Тот про-кля… — Сергей Денисович поспешно поправился: —…Тот день, когда вы спустились в пещеру, выдался ненастный.

Уже через час после вашего ухода пошел дождь. Все небо обложили низкие тучи. Потом подул сильный ветер, началась гроза. И какая гроза! Я еще не видел такой. Я оглох от грохота и ослеп от беспрерывных вспышек молний.

Было тоскливо, ничего не хотелось делать, и я решил отоспаться. Но какой уж там сон, когда над головой все время грохотало, словно рядом палили из пушек. Боялся, что ветер сорвет палатки и все имущество погибнет. Хорошо, что мы разбили лагерь на бугре. Но кое-где вода все же просачивалась.

Я лежал и думал о вас. Ругал вас и, признаться, завидовал. «Они там не чувствуют грозы», — думал я. Аргус клубком свернулся у меня в ногах и вздрагивал при каждом раскате грома. Гроза бушевала долго. Только к вечеру тучи разошлись, и ненадолго выглянуло багровое солнце. Потом снова все посерело, и опять пошел дождь. Нет, это был ливень, как в Экваториальной Африке. С гор хлынули потоки воды. Утром, когда я вышел из палатки, то не узнал реки. Она вздулась, пенилась и бурлила, тащила какие-то бревна и доски — очевидно, остатки разрушенного где-то моста, вывороченные с корнем деревья.

Наших лодок на берегу не было. Их тоже унесла река и, наверное, разбила в щепки о камни. Хорошо, что все вещи мы перенесли в палатки…

Но в те минуты я думал не о лодках, а пытался понять, почему вас все еще нет. Ты говорил, Николай, что на осмотр пещеры, возможно, уйдет весь день. Ты даже добавил, что мне незачем тревожиться, если вы задержитесь до утра. У вас были и продукты и вода. Я ждал вас вечером. Потом утром. Стоял на берегу, смотрел на грязную бурлящую воду и думал о вас. Не хотел даже на минуту допустить мысль о несчастье. Но как я ругал себя за то, что решительно не воспротивился экскурсии в пещеру, не помешал вам. День прошел в тревожном ожидании. Хмурый холодный день, словно то был не июль, а ненастный октябрь. Ночь не принесла ни покоя, ни сна. Что оставалось делать? Лодок не было, а добираться до ближайшего поселка через лес — на это ушло бы слишком много времени.

Я набил рюкзак продуктами, медикаментами и всем, что могло понадобиться, позвал Аргуса, и мы отправились на розыски.

У входа в пещеру я увидел шпагат, привязанный к кусту. Он послужил указателем: я шел по подземным галереям, не теряя его из виду. В одном из залов шпагат кончился. Его конец был слегка размочален. И тогда я понял, почему вы не вернулись…

Надо бы привязать к обрывку шпагата леску или шнур, а у меня ничего подходящего не нашлось. И здесь я допустил непоправимую ошибку: вместо того, чтобы вернуться, заставил Аргуса идти по вашим следам. Где-то следы затерялись. Если не путаю, это был мокрый грот. Стены сочились водой, вода капала с потолка. Глинистый пол был скользкий и тоже мокрый. Аргус беспомощно метался по гроту и не мог взять ваши следы. Он ведь не сыскная собака, а всего лишь охотничья.

Так, спеша вам на помощь, я сам попал в беду. Аргус добросовестно искал следы — какие, я уже не знаю, может, ваши, а может, мои. Мы переходили из пещеры в пещеру, кричали. — учитель чуть улыбнулся. — Кричал я, собака, разумеется, лаяла. И вот услышали ваши ответные крики. Аргус убежал, потом вернулся, и по его поведению я понял, что вы где-то близко. Он и привел меня сюда.

Одинцов замолчал, достал сигарету и закурил.

— Ты допустил ошибку, Сергей, — краевед старался говорить спокойно. — Но ты с нами, и это хорошо. Будем искать выход вместе.

— Нам поможет Аргус, — добавил Володя. — Все равно мы выберемся из пещеры.

— Разумеется, сынок, — Сергей Денисович притянул сына к себе. — Это только вопрос времени.

— Много ли у тебя продуктов? — спросил доктор.

— Взял столько, сколько мог нести. Несколько булок хлеба, концентраты, консервы, сухари, сахар, колбаса.