Подземное царство

– Достаточно давно. Текст скопировал мой предок.

– Понятно, – сказал Филипп. – Первая часть текста действительно древняя, написанная на санскрите. А вот вторая часть…

– Она на древнем арабском! – перебил журналиста монах.

– Нет. Это не арабский язык. Это всего лишь – арабо-персидский шрифт.

– Да?! – воскликнул Вари и посмотрел в текст.

– Проще говоря, здесь написано не на арабском языке, а арабской вязью, а это означает, что писавший либо из Индии, либо из Пакистана. И эта часть текста более поздняя, она была сделана уже после того, как из Пурана списали текст на санскрите.

– То есть часть текста, что на санскрите, была переписана на этот лист из Пурана, а другая часть, что арабской вязью, дописана позже?

– Именно так. Более того, я уверен, что в Пуране текста арабской вязью быть не может.

– Да, ты прав!

– Значит, либо этот текст кто-то приписал позже, либо вторая часть – это тоже текст из Пурана, который по каким-то причинам вместо санскрита записали таким образом.

– Но зачем?

– Чтобы никто не смог прочесть, – Филипп улыбнулся и посмотрел на монаха. – Ты же не смог.

Вари вздохнул и восхищенно посмотрел на журналиста.

– Да. И я думаю, что тот, кто это писал – синдх, – заключил Филипп.

– Синдх?

– Да, вторая часть текста на синдхи.

– Синдхи? – повторил монах.

– Да.

– Ты прочтешь?

– Постараюсь. Давай, где там твой перевод.

Монах извлек из-под рясы еще один лист бумаги. Филипп, отметивший про себя бездонность пространства под рясой, взял перевод. Текст был небольшим, написанным размашистым крупным почерком на урду.

Филипп пробежал текст глазами несколько раз. Перевод явно не был профессиональным. Даже бегло просмотрев оригинал и перевод, Филипп смог понять, насколько некачественна проделанная работа. Часть слов составляла связанные предложения, однако некоторые были написаны отдельно, в именительном падеже, явно переведенные наугад и не вяжущиеся с общим смыслом, а текст на синдхи и вовсе был не тронут.

Журналист вздохнул. Работа предстояла серьезная. Когда-то давно Филиппу даже казалось, что это было не с ним, или с ним, но совсем в другой жизни, он, поддавшись влиянию дяди, известного профессора, изучал мертвые языки, звучание которых никто из ныне живущих никогда не слышал. Он штудировал специальную литературу, пропадал на лекциях, дневал и ночевал у дяди, впитывая и слушая научные дискуссии собравшихся светил мировой лингвистики. В итоге пару лет он проработал в бюро переводов «Лавка древности», где за хорошие деньги переводил для коллекционеров тексты египетских папирусов, вавилонские таблички, древнегреческие эпосы и старославянские летописи.

– Я схожу за чаем, – тихонечко сказал Вари.

– Ага, – кивнул Филипп, не отрываясь от текста. Проще всего было начать с санскрита. С ним Филипп предполагал справиться за пару часов, учитывая, что уже был перевод. Он достал из рюкзака телефон и с удивлением обнаружил, что может подключиться к интернету, в районе была сеть.

– Ого! – воскликнул он. – А я-то думал, здесь не знают про всемирную паутину!

Зайдя по нескольким ссылкам на сайты, которые Филипп знал, как свои пять пальцев, он начал быстро набрасывать перевод. Имея под рукой необходимый материал, который с легкостью находился в Интернете, Филипп мог, не напрягаясь перевести любой текст.

С частью, написанной на санскрите, журналист управился быстрее, чем предполагал. К тому времени, как вернулся монах, Филипп уже принялся за текст, написанный на синдхи, но неожиданно удача от него отвернулась. Интернет отключился, и связь с миром пропала.

– Нет, нет! Только не сейчас! – Филипп безрезультатно пытался вернуть к жизни нужный сайт и механически встряхивал телефон. – Проклятье!

– В чем дело? – спросил Вари.

– Интернет пропал!

В комнату, постучав, зашел хозяин лавки и поставил поднос с чаем.

– Я подумал, вам захочется чаю, – сказал он и тихо удалился.

– Отдохни. Попей чаю. Настоящий индийский, – монах составил с подноса чайник, две чашки и несколько баночек. – Ты же знаешь, что в Индии чай собирают только женщины и исключительно вручную?

– Нет, не знал.

– Я заварю тебе чай по-индийски, если ты не против, – сказал монах.

– Конечно! Спасибо, – кивнул Филипп. – Очень интересно, это как?

Монах улыбнулся.

– В Индии много сортов разного чая. Вот, например – Даржилинг. Он является самым дорогим чаем в мире, и найти такой чай в свободной продаже практически невозможно, так как он производится небольшими партиями и продается с аукционов.

– Серьезно? – удивился Филипп, вспоминая пакетики чая с таким же названием. – Я пробовал такой чай.

– Сомневаюсь, – покачал головой монах. – Если кто-либо пытается продать чай под таким названием с указанием, что это даржилинг без примесей, то, скорее всего, это мошенник. Большая часть даржилингов, попадающих в Европу, это всего лишь купажи с меньшей долей знаменитого чая. Но даржилинг относится к «дневным» сортам чая.