Подземка

Линия Тиёда двигалась. С небольшим опозданием в расписании, но двигалась. Стоило лишь немного подождать. Но незадолго до того, как выйти на Ногидзаки, я почувствовал какую-то слабость и вялость. Уже вышел, и тут учащенно забилось сердце. Подниматься по лестнице трудно. Но у меня из-за постоянной работы было хроническое недосыпание, и я плохо ощущал собственное состояние здоровья. Подумал, усталость от недосыпа. Вокруг все темно, несмотря на ясный солнечный день. Тогда я только хмыкнул. Неладное я почувствовал, уже войдя в здание Министерства обороны. Подумал: они что, освещение ремонтируют, что ли?

Тем временем в новостях передали о сумятице на станции Касумигасэки. Поезд остановился, и происходит нечто непонятное. Мой начальник посоветовал позвонить домой, сообщить, что добрался благополучно. Я согласился и набрал домашний номер. Тогда еще о зарине было неизвестно. Думал, простое происшествие. Я сел за стол и начал печатать. Стучу по клавишам словопроцессора, а экран темный, его почти не видно. Спустя время поступило сообщение о зариновой атаке. Зарин. Выходит, я им надышался.

Нет, военные не знают подробностей о зарине. Но во время службы в МИДе я находился в отделе сокращения вооружений. Правда, сам не отвечал ни за что, но участвовал в переговорах по заключению договора о запрещении химического оружия. Поэтому я кое-что знал о зарине. Естественно, знал о применении зарина в Мацумото, но персонального интереса не было. Я не думал, что это зарин, казалось, что это какой-то другой газ. Представить себе не мог, что в Японии изготовляют такое химическое оружие. В конечном итоге, его не так-то и просто сделать.

Раз зарин, должно возникнуть сужение зрачков. Я пошел в туалет и умылся. Посмотрел в зеркало. Зрачки превратились в точки. Когда пришел в медпункт, там уже было несколько человек. Все — жертвы зарина. В Министерстве обороны таких оказалось немало. Может, даже больше, чем где-либо. Время начала работы раньше, чем у остальных, многие пользуются линиями Тиёда и Хибия. Но, насколько мне известно, никто сейчас не страдает от последствий инцидента[63].

Нельзя сказать, что в Европе теракты вещь обыденная, но происходят достаточно часто. Однако в Японии такого до сих пор не было. Проживая во Франции, я остро ощущал, насколько Япония страна безопасная. Причем не только я. Миру в нашей стране завидовали. Но не успел я вернуться, как произошел инцидент. Массовый террор с применением химического оружия — для меня это стало двойным шоком. Ради чего, думал я. Например, организация ЭТА[64]. Способы они тоже не выбирают, но если подумать о преследуемой ими цели, с их же точки зрения, то кое-что можно понять. Однако нынешняя ситуация — сверх всякого понимания. У меня, к счастью, обошлось без осложнений, но что касается лишившихся жизни и страдающих от осложнений — каково им? Куда им девать свою злость? Конечно, мертвым разницы нет, но каким способом умирать — не все равно.

Нынешний инцидент следует внимательно рассмотреть со всех сторон. Лично я прощать этих подонков не собираюсь. Однако Япония — страна закона, поэтому хотелось, чтобы в этом случае полемика ясно очерчивала уровень ответственности. Думаю, нужно очень осторожно продумать, как они искупят свою вину за содеянное, как определить меру искупления. Промывка мозгов — до сих пор беспрецедентный случай. И нужно создать надлежащий прецедент. В дальнейшем на этот случай будут ссылаться в судебной практике. Кроме того, в целях предотвращения подобных событий государство должно провести референдум о мерах контроля, выработать план мероприятий.

Предыдущее поколение создало богатую и мирную страну Японию, мы должны ее защитить и передать нашим потомкам. С позиции пережитого инцидента я глубоко уверен в этом. Нынешней Японии необходимо стремиться к широте души. Если мы будет продолжать стремиться только к вещам, у нас нет будущего.

С этой точки зрения, вы оптимист или пессимист в отношении будущего Японии?

Скорее пессимист.

После инцидента я думаю еще вот что. Мне исполнилось сорок. До сих пор я жил как попало, но в дальнейшем нужно себя контролировать. Глубже задумываться о своей жизни. Подобный страх я ощутил впервые. Всю жизнь занимался военным делом, но настоящий страх, к счастью, видимо, так еще и не испытал.

Я обнял девушку и, спотыкаясь, поспешил к выходу.

Майкл Кеннеди (63 года)