Подземка

Не успел я поступить на службу, как произошел инцидент с советским самолетом, вторгшимся в пространство Японии. Я увидел его на экране радара и впервые познал жестокость мирового сообщества. Задумался на личном опыте, что это такое — нарушение суверенитета страны. Приближающимся самолетам делается предупреждение: смените курс, иначе вы вторгнетесь в воздушное пространство страны. Слышит, не слышит, но курс не меняет. Приблизившись еще, самолет пересек границу. В тот момент я был в состоянии невесомости — никому такого не пожелаешь.

Вадзима — захолустье. Летом еще куда ни шло. Приезжают туристы, молодые девушки. Но с наступлением зимы остаются школьники и старики. Тоска невыносимая. Получаешь увольнение — а делать нечего. Внешняя информация поступает, но вокруг того, что хочется, нет. Я холостяк, стресс накапливается. Служить приходится под началом старших по званию, в какой-то степени зависишь от них. И это тоже своего рода стресс. Летом можно понырять с аквалангом, проехаться на машине и тем самым разрядиться, а зимой ничего этого нет. Я родом из Осаки и к суровой зиме не привык. Не сразу освоился в этих условиях. Но все же Вадзима — место прекрасное. Для меня будто вторая родина.

После шестилетней закалки меня внезапно перевели в Токио. Кардинальный поворот, да? (Смеется.) С тех пор я почти без переводов служу в Центральном штабе воздушных сил на Роппонги. За это время окончил курсы высшего командного состава в школе на Итигая (в то время), после чего меня направили в МИД. Проведя некоторое время опять на Роппонги, меня отправили на год и семь месяцев на стажировку во Францию, в Университет обороны.

Выходит, вы — элита?

Нет-нет, просто представился такой случай (смеется). Правда, все занятия велись по-французски. Пришлось попотеть, прежде чем освоил язык. Ладно диалоги, а то заставляли учить все — от европейской экономики до финансовой системы. Затем необходимо писать сочинение.

Женился я десять лет назад, вскоре после перевода в Токио. Товарищи познакомили. Двое детей. Восемь лет мальчику и пять девочке. Сейчас живу в Сайтаме. Шесть лет назад купил дом. На волне «мыльного пузыря», что ли… Просто мне выпал по лотерее выставленный на продажу дом.

По дороге на работу я пересаживаюсь на линию Юракутё. Когда погода хорошая, выхожу на Сакурадамон и иду до Касумигасэки пешком. Потом по линии Хибия до Роппонги. На дорогу в один конец уходит час пятнадцать минут.

У нас, военных, нет такого понятия, как рабочее время. Каждое подразделение служит в круглосуточном режиме. По ночам несется дежурство, чтобы моментально среагировать на происшествие. Однако мое нынешнее подразделение занимается разработкой структур и планов, войск в прямом подчинении у нас нет. Выход на службу по уставу в две смены: в 8:30 и 9:15. Требуется явиться к тому или иному времени. Хотя все приходят между полдевятого и девятью. В девять начинается совещание.

Возвращаюсь домой поздно, бывает к полуночи. Дети, естественно, спят. Работы много. Как повышать нашу обороноспособность, как развивать связи взаимопомощи между США и Японией, какой делать вклад в мероприятия ООН по поддержанию мира? Приходится один за другим доводить до ума как локальные, так и масштабные планы. Пример локального плана — замена устаревшего копировального аппарата, масштабного — выбор штурмовиков следующего поколения. Даже один копировальный аппарат — собственность государства, поэтому покупать нужно с толком. Мы же тратим налоги народа.

20 марта — период окончания финансового года, относительно спокойное время. Работы немного. Многие взяли выходной, так как это был единственный рабочий день посреди вереницы праздников. Я тоже был не против отдохнуть, но все не могут отдыхать одновременно. Поэтому поехал на службу. Показалось, что в поезде свободнее, чем обычно. Помню, ехал сидя до самой станции Сакурадамон. Совещание в тот день не проводили, и можно было ехать не торопясь. На Сакурадамон приехал в 8:20. Оттуда прошел перед Управлением полиции до Касумигасэки и через ближайший выход (А2) спустился к платформе.

Но когда я собирался пройти через турникет, увидел стоящий рядом плакат: «Произошел взрыв, движение остановлено». Я быстро пробежал глазами, но, кажется, там так и было написано. Спустился вниз, смотрю — действительно много народу скопилось. Подумал, что поезд может показаться в любую минуту, встал в очередь и жду. Но поезд и не собирался приезжать. Тогда я решил не ждать и пошел на платформу Тиёда. Там со станции Ногидзака до Министерства обороны рукой подать.

Но линия Тиёда тоже стояла, и вся платформа была полна народу, не протиснешься. На другой платформе стоял пустой поезд с распахнутыми дверьми. Я решил пройти внутри этого поезда линии Хибия, следовавшего с Нака-Мэгуро до Кита-Сэндзю. Прошел я четыре или пять вагонов. В поезде никого. Несколько человек последовало моему примеру. Внутри вагонов ничего подозрительного. На платформе тоже все спокойно. Казалось, поезд просто стоит из-за неисправности электропровода[62].