Подземка

Поймите меня правильно, возникла бы острая боль, или, скажем, тошнота, перестали бы видеть глаза, естественно, я бы сразу вышел из вагона. Но ничего этого не было. В конечном итоге на Гиндзе мое состояние уже было тяжелым. Я никогда сильно не болел и ни разу не лежал в больнице. Был здоров, может, поэтому и терпел до тех пор.

Я вышел, и поезд поехал дальше. Этот поезд должен был пропустить одну из двух станций: Хонго-Сантёмэ или Отяно-Мидзу. Но они там понимали, что народ переживает: видимо, что-то произошло. За полчаса до того, как я сел в метро, на станции Касумигасэки уже царила паника. Считаю, руководство метро должно было, узнав о происшествии, остановить все поезда и высадить пассажиров. В таком случае ущерб не разросся бы до чудовищных размеров. Это их большое упущение. И спрашивать нужно с руководства.

Ладно, я еле поднялся по лестнице. Понимал: не поторопись я — умру прямо там. Слава богу, к тому времени мною двигал жуткий страх. Поднимаюсь наверх — с другой стороны здания «Марион» на станции Юракутё. А сам думаю: нужно скорее в больницу. Есть на Гиндзе одна, куда я изредка ходил. Направился туда. Но со станции Юракутё до той больницы не близко. Боялся: пойду по широкой улице — еще упаду, и потому побрел по узкой, за зданиями. Медленно-медленно, осторожно, словно пьяный, переставляя ноги. А вокруг все кажется туманным и темным. Слышно, как воют сирены «скорой помощи» и пожарных. Снуют люди. Все это лишь укрепило мое предположение о серьезности ситуации.

Первым делом пришел на работу, и уже оттуда один сотрудник отвел меня в больницу. Я его попросил, так как глаза почти ничего не видели. В больнице было два-три человека с одинаковыми симптомами. В регистратуре говорю медсестре, что глаза не видят, а она: у нас нет окулиста. Ничего не понимала. Но затем пришли еще несколько человек с теми же симптомами, по телевизору показывали масштабы поражения. И больница наконец-то сообразила, что ситуация — внештатная. Диваны превратили в подобие кроватей, поставили капельницы. Вскоре им по факсу прислали указания по лечению.

После я перешел в другую больницу, в районе Йоцуя, где провел четыре ночи. Глазам постепенно стало лучше, и на второй день я видел, как прежде. Только сильно болела голова и виски. В больнице фактически не мог уснуть глубоко. Сон — поверхностный, несколько раз за ночь просыпаюсь. Сплю всего по два-три часа. А сам понимаю, что в таком состоянии обратно на работу мне дороги нет. Вокруг страшные новости: трое или четверо погибли, некоторые превратились в растения.

Через два дня после выписки пошел на работу, но состояние настораживает: какая-то слабость, быстрая утомляемость, проблемы с памятью.

С чем бы ни сталкивался в повседневной жизни, все не так. Но сам для себя решить не могу, зарин тому причиной или нет. Не могу ничего доказать. А тем временем на душе кошки скребут. Стал неуверенно чувствовать себя за рулем. Еду и думаю, все ли со мной в порядке. Хотя все уже вроде прошло.

Некоторое время было страшно садиться в метро. Но делать нечего — перебарывал себя и ездил. Боюсь до сих пор, но приходится. Стоит пережить такое, и невольно начинаешь бояться помещений вроде метро, представляешь, что могут сделать с тобой в мрачном подземелье. Страшно! А клеркам никуда не деться — других способов добираться до работы у них нет.

Конечно, эта история не оставляет в покое. Естественно, был зол. Но слушаю то, что несут в последнее время люди из «Аум Синрикё», и злость проходит, все кажется какой-то дуростью. Какое у них право убивать беззащитных горожан? Куда бы направить свое негодование?.. Хочу, чтобы их как можно скорее судили, наказали и ликвидировали.

Я была очень спокойна.

Думала: это — зарин.

Икуко Накаяма (30 с лишним лет)

С самого начала она высказала твердое желание: имя, адрес и возраст не указывать, писать так, чтобы ее никто не узнал. Она по-прежнему очень осторожна в отношении «Аум Синрикё». Недалеко от ее дома — спортивный зал секты, и будет совсем некстати, если кто-то сможет ее выследить.

Возраст — чуть больше тридцати, замужем, детей нет. После института устроилась в фирму на обычную конторскую работу, но затем уволилась и стала домохозяйкой. Сейчас получила квалификацию и преподает японский язык иностранцам. Для нее это очень интересная работа.