Подземелья Ватикана

— Он тоже?

— Он тоже. Я в этом почти убедился. К счастью, я мало что сказал ему.

— Вы меня пугаете, — отвечал Флериссуар. — Я тоже, когда приехал, то есть вчера вечером, попал в руки проводнику, которому доверил свой чемодан и который говорил по-французски.

— Боже правый! — в ужасе произнес священник. — Уж не звали ли его Батистеном?

— Батистеном, да! — простонал Амедей, чувствуя, как у него подкашиваются ноги.

— Несчастный! О чем вы с ним говорили? — Священник сжал Амедею руку.

— Я и сам не помню, о чем.

— Постарайтесь, постарайтесь! Вспомните! Ради всего святого!..

— Нет, право же. — лепетал Амедей в страхе, — я. кажется, ничего ему не сказал.

— О чем он мог догадаться?

— Да, право же, ни о чем, уверяю вас. Но вы хорошо сделали, что предупредили меня.

— В какую гостиницу он вас привел?

— Я остановился не в гостинице; я снял комнату в частном доме.

— Это безразлично. Где вы поселились?

— На маленькой уличке, которую вы наверное не знаете, — пробормотал Флериссуар в крайнем смущении. — Я все равно там не останусь.

— Будьте осторожны: если вы поторопитесь съехать, могут подумать, что вы что-то заподозрили.

— Да, может быть, вы правы: мне лучше некоторое время там пожить.

— Но как я благодарен небу, что оно привело вас в Рим именно сегодня! Еще день, и я бы вас не встретил! Завтра, самое позднее, я должен ехать в Неаполь повидаться с одним святым и влиятельным человеком, который втайне очень занят этим делом.

— Это не кардинал Сан-Феличе? — спросил Флериссуар, весь дрожа от волнения.

Священник, в изумлении, отступил на два шага:

— Откуда вы это знаете?

Затем, подойдя поближе:

— Впрочем, что же тут удивительного? В Неаполе он один посвящен в нашу тайну.

— Вы… близко с ним знакомы?

— Знаком ли я с ним? Ах, дорогой мой, ведь это я ему обязан… Да все равно. Вы собирались его повидать?

— Разумеется, если это нужно.

— Это прекраснейший… — Он быстрым движением смахнул слезу. — Вы, конечно, знаете, как его разыскать?

— Я думаю, мне всякий укажет. В Неаполе все его знают.

— Еще бы! Но вы же не собираетесь, ясное дело, оповещать весь Неаполь о вашем посещении? Впрочем, не может же быть, чтобы вам сообщили об его участии в… том, что нам известно, и, быть может, дали к нему какое-нибудь поручение, не предупредив вас в то же время о том, как к нему подойти.

— Вы меня извините, — робко произнес Флериссуар, которому Арника никаких таких указаний не дала.

— Как! Вы, чего доброго, намеревались явиться к нему просто так? Да еще, пожалуй, в архиепископский дом? — Аббат расхохотался. — И, без дальних слов, открыться ему!

— Должен вам сознаться, что…

— А знаете ли вы, — продолжал тот строгим голосом, — знаете ли вы, что по вашей милости его тоже могли бы посадить в тюрьму?

У него был такой недовольный вид, что Флериссуар не решался заговорить.

— Доверять такое исключительное дело таким легкомысленным людям! — бормотал Протос; он потянул было из кармана четки, снова их спрятал, потом лихорадочно перекрестился; затем, обращаясь к своему спутнику: — Да скажите же, кто вас, собственно, просил вмешиваться в это дело? Чьи предписания вы исполняете?

— Простите меня, господин аббат, — смущенно отвечал Флериссуар, — я ни от кого не получал предписаний; я — бедная, тоскующая душа и пустился на поиски сам.

Эти смиренные слова, видимо, обезоружили аббата; он протянул Флериссуару руку:

— Я был резок с вами… но ведь нас окружают такие опасности! — Затем, помолчав немного: — Вот что! Хотите, поезжайте завтра со мной? Мы вместе повидаем моего друга… — И, поднимая глаза к небу: — Да, я осмеливаюсь называть его своим другом, — прибавил он проникновенным голосом. — Присядем на эту скамью. Я напишу записку, и мы оба ее подпишем, чтобы предупредить его о нашем приезде. Если мы ее опустим до шести часов (до восемнадцати часов, как здесь говорят), то он получит ее завтра утром и около полудня может нас принять; мы даже, наверное, у него позавтракаем.

Они сели. Протос достал из кармана записную книжку и начал писать на чистом листке, на глазах у растерянного Амедея: «Старина…»

Видя изумление Амедея, он спокойно улыбнулся:

— Так вы бы написали прямо кардиналу, если бы вам дать волю?

И уже более дружественным тоном он любезно пояснил Амедею:

— Раз в неделю кардинал Сан-Феличе тайно покидает архиепископский дом, одетый простым аббатом, становится капелланом Бардолотти, отправляется на склоны Вомеро и там, в скромной вилле, принимает немногих друзей и читает секретные письма, которые он под этим вымышленным именем получает от посвященных. Но и в этом простом наряде он не чувствует себя спокойно; он не уверен, что письма, приходящие к нему по почте, не вскрываются, и умоляет, чтобы в них не заключалось ничего, обращающего на себя внимание, чтобы самый их тон ни в коем случае не позволял догадываться об его сане, ни в малейшей степени не дышал почтительностью.

Посвященный в заговор, теперь улыбался и Амедей.