Подземелье ведьм (СИ)

— Бе́рси похвали, он старается больше всех, — уже выходя из комнаты, обронил Альв.

— Скажи ему, пусть готовится. Через несколько лун пройдёт посвящение в служители.

Тихо хлопнула тяжёлая входная дверь. Стейн откинулся назад и прикрыл воспалённые глаза: он сегодня опять всю ночь листал очередную книгу, стараясь понять, где теперь может находиться Регстейн. Мореходы, путешественники и географы не давали никакой нужной информации. А как только появлялась малейшая надежда, так эта ниточка тут же обрывалась, оставляя после себя лишь горечь во рту и желание спалить к Анкелю весь этот гребаный мир.

— Ничего, Ри. Я найду тебя, обещаю.

Глава 4

Маленькая Агнета совсем не оправдывала значение своего имени. «Целомудренная» — здесь, пожалуй, стоило бы рассмеяться. Хотя внешне девочка выглядела вполне невинно: круглое детское лицо, половину которого занимали большие серо-голубые глаза в обрамлении бледных ресниц; длинные светлые густые волосы, в любое время дня и ночи заплетённые в две тугие толстые косы, на концах которых болтались белые банты; коричневое выцветшее платье с кружевным пожелтевшим воротничком и манжетами. Что может быть невиннее?

Но кто бы назвал Агушу целомудренной, если бы увидел сейчас? Маленькая пройдоха обожала совать свой любопытный курносый нос в чужие дела. Вот и сейчас эта десятилетняя малышка сидела на коленях у чужой двери, прислонившись к ней лбом, и одним глазом заглядывала в замочную скважину. То, что она увидела, заставило девочку недоумённо нахмурить светлые тонкие бровки и шумно засопеть.

Посреди тёмной комнаты, которая была всего лишь очередным закутком очередной подземной пещеры, лежал большой камень, освещённый только свечами, что плавились в тяжёлых бронзовых подсвечниках на холодных серых каменных сводах. Обычно эта комната использовалась для проведения ритуалов, поэтому Агуша очень удивилась, когда увидела две тени, проскользнувшие в запретную для всех, кроме круга семи, комнату. Удивилась и не смогла сдержать любопытства. Она с детства любила чужие секреты и тайны. Если бы она только могла как-то объяснить свою любовь к ним… Вот только маленькая шалунья никогда не задумывалась о причине своего любопытства. Ей не хотелось рассказывать кому-то об увиденном или подслушанном, использовать как-то это в своих целях… Единственное, чего жаждала её душа — снова и снова приникать взглядом к замочным скважинам, а ухом — к стенам. Читать запоем чужие мысли, додумывая, домысливая то, что ещё не произошло или, наоборот, давным-давно покрылось пылью. Вот и сейчас её взгляд оставался прикованным к тому, что происходило за дверью.

Два обнажённых тела, переплетённые в одно, согревали холодное шершавое ложе. Агуше показалось, что она слышит, как сливаются сердцебиения двух людей в едином звуке, как их горячее дыхание раскаляет воздух вокруг, а камень под ними начинает плавиться не хуже, чем жёлтый воск свечей, купленных в прошлое новолуние кем-то из Отчуждённых. Агуше и самой хотелось стать однажды той, кто может беспрепятственно подниматься на поверхность, пусть даже для этого и придётся осторожничать и закупаться в людских городах свечами и прочей важной мелочью, которую трудно добыть, живя под землёй. Но до этого надо ещё дорасти, поэтому она отбросила мечты в сторону и продолжала наблюдать.

Свет, струящийся тонкой дымкой от подсвечников, был настолько тусклый, что ей не удавалось рассмотреть лица тех, кто находился в комнате. Зато другое было видно вполне отчётливо. Вот женские тонкие кисти оказались прочно привязаны к выступу, на котором обычно крепились принадлежности для ритуалов. Вот мужская сильная ладонь скользит вверх по бледному женскому телу, накрывая собой два небольших холмика с тёмными вершинами… Агуша почти перестала дышать, чувствуя, как внизу её живота распускается огненный алый цветок… И вздрогнула от неожиданности, услышав чей-то чужой полустон-полувсхлип. Она закрыла глаза, прижала прохладные ладошки к горячим щекам, пытаясь прийти в себя, но учащённый пульс, грохотом бьющийся в ушах и жилке на запястье, не давал ей этого сделать. И только когда она услышала шаги, приближающиеся к этой злополучной двери с обратной стороны, Агуша нашла в себе силы сделать шаг, ещё один и, наконец, побежать.

Она бежала до той поры, пока впереди не показалась такая родная, знакомая комната с уже зажжённой свечой и тряпичной куклой, брошенной утром на незастеленной кровати. Агуша с разбегу упала на эту кровать, прижимая пухлые белые коленки к груди и стараясь забыть обо всём, что сегодня увидела. И впервые в жизни ей больше не хотелось знать, за кем следила она в замочную скважину.

На следующее утро она проснулась рано. Большое стёганное одеяло, обычно занавешивающее вход в пещерку, где девочка жила с матерью — почему-то отсутствовало. Агуша недоумённо нахмурила носик и сильнее укуталась в плед. В пещере было холодно.

— Крис, отстань! — раздалось откуда-то из коридора. Агуша знала, что это значит — старший брат Томми снова издевается над ним, не боясь наказания.