Подземелье ведьм (СИ)

Стейн почувствовал, как опустошение внутри сменяется обидой и злостью. Да, он не будет горевать годами по Гретте — жизнь в подземелье приручила его к тому, что близких нужно отпускать. Особенно, если эта близость была вынужденной. Он до сих пор с трудом понимал, что, кроме влечения тела, могло побудить его оставаться в этом доме. Что, если не тоска по утраченной семье? И вот он снова теряет того, кто успел стать ему дорог.

Альв понравился ему с первого взгляда. И Стейну казалось, что и мальчик видит в нём близкого человека, раз уж называет отцом. Всякий раз, как он слышал от этого парнишки слово «папа», в груди всё переворачивалось, а в памяти возникал другой детский голосок. Голос, который он вряд ли теперь услышит.

— Как это, навсегда?

— Понимаешь, мне там лучше будет. И бабушке тоже, — Альв почесал шею и неуверенно добавил, — а ты сможешь снова искать свой клад. А я… а я всегда буду жить в соседней деревне, сможешь приходить в гости.

— В гости, значит? А дом, это же твой дом, как ты его оставишь? — с отчаянием в голосе продолжил Стейн.

— А дом твой тоже, вот и живи в нём, — решительно, на одном дыхании выпалил Альв.

Стейн поднялся с корточек и присел на стул. Тогда, десять лет назад, он и думать не думал, что обретёт второй шанс на счастье. Счастье, которого ему оказалось мало. Недостаточно было мягкой, уютной и аппетитной Гретты. Недостаточно её завтраков и пения во время готовки. Маленького сынишки и цветущего сада за окном… Сердце всё ещё тянулось к пыльным коридорам Регстейна, из которых он так стремился сбежать. Горло больше не першило от смога и затхлости, но сердце не переставало болеть. И болью этой он не мог поделиться ни с кем. Даже с Греттой.

— Ладно, если ты так хочешь, — в конце концов выдохнул Стейн, стараясь расслабиться и не напугать парнишку эмоциями, которые выплёскивались через край. От былой опустошённости не осталось и следа.

— Тогда я пойду вещи собирать? — неуверенно переспросил Альв и, дождавшись утвердительного кивка головы, бросился на чердак.

Стейн уронил голову на руки и с силой зажмурил глаза, стараясь сдержать слёзы. Он свободен. Гретты больше нет. Альву он тоже больше не нужен.

Самое время вспомнить, зачем он здесь.

Стейн оглядел кухню, стараясь запомнить каждый уголок, а потом вышел из дома, чтобы больше никогда туда не возвращаться. Под раскидистым деревом во дворе виднелась небольшая горстка земли — последнее пристанище женщины, которую он никогда не любил.

* * *

Он медленно поднимался по холму. Ноши, которая замедляла бы его шаг, у него не было — как вышел с подземелья с одним только свитком за пазухой, так и не успел ничем обжиться за те десять лет, что провёл на поверхности. А то, чем успел — оставил в доме.

— Странно, — проговорил он себе под нос, — несколько лет в Регстейне, и вот я уже называю родной дом поверхностью. Неужели так глубоко подземелье пустило свои ростки и проросло в меня?

Ноги, привычные к движению, уже начинали уставать. Ступни стали тяжёлыми и болезненно ныли при каждом соприкосновении с землёй, но он продолжал подниматься вверх. Вскоре перед его глазами предстало оно — место, которое теперь должно было называться домом.

На дом это похоже было мало. Стейн всё ещё помнил маленький домик с чердачным окном в потолке и низкой калиткой снаружи — дом, где провёл своё детство. Помнил сумрачную и промозглую пещеру с сундуками у стены, заменяющими полки — пещеру, где обрёл дочку и нажил кучу проблем. Помнил, наконец, светлый и уютный домик с ухоженным садом — домик, где Гретта каждое утро заводила тесто на пироги. Сейчас же перед ним высился замок. Высокие каменные башни острыми шпилями пронзали облака, оставляя после себя рванные шрамы на небесном полотне. Дорожка к массивной двери с железным замком заросла чертополохом. Бойницы смотрели презрительно на него своими черными глазищами, в которых, казалось, можно было потеряться. Стейна передёрнуло. Не так представлял он себе место, где проведёт долгие годы своей жизни… Но выбирать не приходилось: этот замок был единственным свободным на всю округу. Располагался в отдалении от двух деревень, а значит, Стейн наконец-то мог собрать группу на поиски входа в Регстейн. Собрать тех, кто последует за ним и в огонь, и в воду. И в жизнь, и в посмертие.

— Что ж, — сделал он очередной шаг вперёд, рассекая перед собой острым маленьким ножом заросли чертополоха, — твоё время пришло, Моди.

Мужчина добрался до двери и, открыв её, юркнул в спасительную прохладу каменных стен, свободных от режущих и колючих побегов.