Подземелье мертвецов

— Где ж твой азарт, Хаммер? — улыбнулся сержант. — Неужто у тебя совсем не осталось тяги к приключениям? Наша ведьма говорит, что Зверь спит. Вдвоем мы с тобой наверняка сумеем подобраться к нему незамеченными. Да и кроме того… Не очень-то я доверяю этой крепости. Слишком уж странные вещи тут творятся. Нельзя сбрасывать со счетов вероятность того, что Зверь использует золото в качестве приманки, чтобы заманить нас вниз. А если так, то мне меньше всего хотелось бы, чтобы в подземные переходы спускались все сразу. Слишком уж это удобное место для засады. Мне было бы гораздо приятнее сознавать, что здесь, наверху, кто-то охраняет наши спины.

— Что ж, — согласился Хаммер, — будь по-твоему. Макнейл поглядел туда, где Флинт, Танцор и Вайлд вели неторопливый разговор. Похоже, беседа протекает мирно. Во всяком случае, Вайлд с Танцором не пытаются прикончить друг друга прямо сейчас.

…Едва Макнейл успел отойти в сторону, отправляясь на переговоры с Хаммером, как Джессика Флинт обнаружила, что осталась нос к носу с Вайлдом и совершенно не знает, о чем с этим человеком говорить. “Займи его чем-нибудь”, — сказал Макнейл. Но о чем, черт побери, разговаривать? Это вовсе не тот человек, которого она помнит со времен последней битвы в Великой войне с демонами. Тот парень был груб и вульгарен до свинства, даже порой жесток, но в то же время отчаянно смел, на редкость прямолинеен в словах и поступках и до фанатизма честен с людьми. А этот, сегодняшний Вайлд, с усталым холодным лицом, несущим на себе черты жестокости, давно ставшей привычкой… Такие морщины вокруг глаз и рта возникают вовсе не от положительных эмоций.

— Здорово выглядишь, Джесси, — произнес Вайлд. — Давно в разведке?

— Восемь лет. А может, чуть больше. А ты давно в бегах?

— Сбился со счета, — ухмыльнулся лучник. — Очень скоро перестаешь отличать один год от другого.

— А ты никогда не говорила мне, что знакома с Эдмондом, — обратился к Джессике Танцор.

Вайлд усмехнулся:

— Меняются времена… Так ведь, Джесси? А ведь когда-то каждый готов был трубить на всех перекрестках, что знаком со мной. Даже если в глаза меня не видывал. А теперь вот даже старые друзья отворачиваются. Мир жесток. Как ты считаешь?

— Ты не тот человек, которого я знала когда-то. — Флинт стойко выдержала тяжелый взгляд собеседника. — Эдмонд Вайлд, которого я помню, не был насильником и убийцей.

— Тебе просто не довелось узнать меня получше, — издевательски парировал Вайлд.

— Очень рад это слышать, — заметил Танцор. — Мне было бы слишком больно узнать, что Джессика когда-то якшалась с дурной компанией.

— С чего такое волнение, Танцор? — Вайлд поднял бровь. — Уж не боишься ли ты, что связи с дурной компанией возобновятся?

— Лучше не испытывай судьбу, — подчеркнуто вежливо предупредил Гайлс. — И держись подальше от Джессики.

Вайлд расхохотался.

— Если уж я ее возжажду, — нагло заявил он, — то возьму непременно. И тут уж ни ты, ни кто-либо другой ничего поделать не сможете. Я орудую луком гораздо лучше, чем ты управляешься со своим мечом в самых радужных твоих мечтах. Я просто лучший стрелок в мире.

Рука Танцора потянулась к мечу, но Джессика удержала его за запястье.

— Нет, Гайлс! — решительно возразила она. — Он нужен нам!

Танцор посмотрел на девушку, лицо ее было, как всегда, спокойно.

— Хорошо, Джессика. Считай, что он в безопасности. Пока.

Он демонстративно повернулся к Вайлду спиной и отошел в сторону. Лучник наблюдал за Танцором с усмешкой.

— Ну и дурак же ты, — равнодушно произнесла Флинт, — что дразнишь Танцора, да еще так нагло.

— Я с ним управлюсь.

— Нет, не управишься, — без тени сомнения возразила Флинт. — Он тебя убьет.

— Ну а тебе-то что за дело? — лениво поинтересовался Вайлд. — С тех пор как моя жизнь или смерть хоть кого-то в последний раз волновали, прошли уже долгие годы.

— В этой жизни не так уж часто встречаются настоящие друзья. Я не хочу потерять никого из них.

— Даже такого уголовника, как я?

— Даже тебя, Эдмонд. Я все еще хорошо помню, как ты сражался под стенами королевского замка, стоя со мной спина к спине, против сонма демонов, что навалились на нас той длинной ночью. О тебе в ту пору даже сложили хвалебную песнь.

— Только вот теперь никто ее не поет.

Вайлд посмотрел Джессике в глаза, слегка улыбнулся, и жесткие линии почти исчезли с его лица.

— Когда-то я любил тебя, Джесси. И ты тоже говорила, что любишь меня.

— Давно все это было…— проговорила Флинт. — Мы были другими тогда.

— Другими? — прищурился Вайлд.

Но девушка уже отошла в сторону и присоединилась к Танцору.