Подвох

– Нет! – зарыдала Стефания не в силах больше сдерживать цунами эмоций. – Я… – Она отрицательно закачала головой и накрыла лицо руками, борясь с желанием броситься в объятия Маркуса, будучи не такой уж и честной, как он полагал. Это мучительное чувство прожигало её внутренности, она понимала, что не могла начинать их отношения с чистого лица, имея за собственными плечами эту гнусную тайну о договоренности с его близкими родственниками…

С той самой минуты, когда Маркус признался ей в своих чувствах – «он и она» рождались заново, и для лжи места не было.

– Стефания? – наклонился к ней Маркус. – Ты не чувствуешь того же? Если у тебя есть…

– Нет! Нет! Маркус… Я тоже… Я тоже тебя очень…

Маркус громко выдохнул и обхватил голову руками, словно только что его жизнь висела на волоске, но он чудом избежал собственной гибели.

– Поехали со мной, – прошептал он, глядя в её глаза с такой нежностью, что Стефания вновь зарыдала, но пуще прежнего. – Стеша… Стеша в чем дело?

– Маркус, я должна рассказать тебе кое-что, но совершенно не знаю, как это сделать… Мне это не дает покоя уже очень долгое время… Когда я узнала о твоей сделке, то чувство собственной вины как-то сошло на «нет», а сейчас…. Черт, я задыхаюсь от этого!

Она взглянула на него сквозь слезы и, предчувствуя собственную погибель, наконец, тихонько сказала:

– Я обманывала тебя.

Мертвая тишина продолжалась слишком долго и стала невыносимой. Стефания с силой зажмурилась, а потом резко распахнула взгляд.

– Мне нужны были деньги… А предложение оказалось слишком заманчивым и я… Я стала делать это…

Маркус пошатнулся.

– Ты… – Он закрыл лицо руками, не веря в происходящее. – Ты… Ты спала с моим дедом?

– Что?! – ахнула она. – Нет! С чего ты… О, боже! Это тебе твой недоумок-брат рассказал? – Стефания замерла, с ужасом глядя в потемневшее от злобы лицо Маркуса. – Послушай… Я постараюсь объяснить тебе всё, я буду честна с тобой. Только, не руби с плеча и постарайся понять некоторые вещи…

Он лишь молча кивнул и поджал губы.

– Твоя мама и дедушка были очень обеспокоены будущим компании, поскольку ты не проявлял интереса к ней, а на носу выборы…

– Это я знаю, дальше? – нетерпеливо перебил Маркус.

– Они предложили мне… Они предложили мне работу.

– И в чем она заключалась?

– Ты должен был заинтересоваться мной. Влюбиться, чтобы… Чтобы ты вернулся в семью и к своим обязанностям. Я не думала соглашаться, ведь ты вызывал во мне исключительно неприязнь, особенно после случая в лифте. Но… Черт! Я хотела помочь маме и бабушке, погасить кредит, заплатить за учебу Серафима… – Стефания отвернулась от него. – Соглашаясь, я не думала, что влюблюсь в тебя. Ты ведь только и делал, что раздражал меня. А потом… Ты менялся на глазах и я сама втрескалась в тебя по самые уши. И я сказала Арнольду и Луизе, что больше не хочу получать за это деньги, ведь для меня всё стало по-настоящему. Если ты…хочешь выпустить всех своих собак, то лучше сделай это сейчас. Пожалей своих близких, которые хотели помочь тебе и только.

– Помочь мне тем, чтобы нанять девчонку, которая за деньги будет таскаться со мной?

– Я понимаю, ты злишься…

– Черт, я сейчас… – Маркус вновь обхватил голову руками и грубо выругался. Его тяжелое дыхание разносило стены. – Ты поэтому была такой бесстрашной?!

Стефания молчала, вытирая слезы.

– Господи! Что за чертовщина творится?! Ты меня с ума сводила своим поведением! Не будь сделки между мной и Леоном я бы точно вышвырнул тебя отсюда!

– Так тебя это беспокоит?! – не выдержала она.

– Просто теперь многие вопросы находят свои ответы! – огрызнулся он.

– Какой же ты козел, Маркус! Плачешься, хочешь, чтобы я простила тебя, а сам не желаешь делать того же!

– Я плачусь?! Взгляни на себя в зеркало!

– Бесчеловечный, бессердечный, черствый!

– Меркантильная лгунья!

– Да каждая минута с тобой давалась мне с огромным трудом!

– Твой мальчишеский характер вот уже где у меня сидит!

– Я видеть тебя больше не могу, Маркус!

– Представь себе – это взаимно!

Их громкий ор резко стих. Обозленные взгляды в очередной раз вели борьбу, а сердца… Те болезненно колотились в груди.

– Ты могла рассказать мне правду, – проговорил Маркус одними губами. – У тебя было столько возможностей, чтобы избежать этого момента!

– Аналогично. Будь ты честен со мной, то, возможно, тогда я бы поверила в искренность твоих слов, но теперь – ты вновь превратился в того Маркуса, о котором пресса слагает большие легенды.

Оглядев её ненавистным взглядом, в котором отчетливо чувствовалось глубокое разочарование, Маркус развернулся на пятках и покинул кабинет, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Эпилог

Я вышла из кабинета через двадцать минут, глупо надеясь, что невольные свидетели наших криков не станут таращиться на меня, как на забавного слоника из цирка. Опустив голову, я старалась как можно быстрее перебирать ногами, игнорируя всеобщее ко мне внимание. Впервые на нашем этаже была такая режущая слух тишина. Казалось, что даже кофеварки и чайники прекратили свою некогда непрерывную работу.