Подвойский

Н. В. Крыленко сделал паузу, а потом обратился уже к Н. И. Подвойскому:

— А вы, Николай Ильич, тоже фантазируете. Обеспечить солдат, да еще их семьи всем необходимым за счет государства — это же утопия! Уж вам-то хорошо известно состояние хозяйства — каждый день на заседаниях СНК бываете и видите, какие вопросы решаются. Не сможет наше государство за свой счет обеспечить солдат и их семьи всем необходимым!

Спорили долго, и разговор шел в основном о типе армии, о классовых источниках комплектования и роли классов в создании новой армии. Николай Ильич слушал внимательно, то улыбался, то хмурился, делал многочисленные заметки в блокноте.

— Подвожу итоги, — сказал он. — Армия может быть только добровольческой и скорее всего милиционной, что отражает требование партии о всеобщем вооружении народа. Далее, без крестьян не дадим нужной численности армии, а без рабочих у нее не будет социалистического характера и необходимых качеств. С обеспечением армии и членов семей солдат пока ясности нет.

Н. И. Подвойский отпустил товарищей. «Кое-что проясняется, — думал он. — Именно кое-что. Пока мы не касаемся практических вопросов формирования новой армии — ведь нужны аппарат, план, кадры, средства…»

Ночью, накануне съезда, в кабинет Н. И. Подвойского зашел М. С. Кедров.

— К съезду все готово, Николай Ильич. Когда поставим доклад Ленина?

— Поторопились мы, Михаил, — с сожалением сказал Подвойский. — Не может Ленин. У него каждая минута на счету. Руководство работой съезда он возложил на нас, на меня конкретно. Но потребовал ежедневного доклада.

— Жалко, что его не будет. Делегатов это вряд ли устроит.

— Владимир Ильич одобрил нашу идею превратить съезд по демобилизации в съезд начала работы по созданию новой армии. Эти два вопроса должны решаться параллельно.

17 декабря на Мойке, 67 собрались делегаты съезда по демобилизации. Высокий, в аккуратно заправленной гимнастерке, Н. И. Подвойский обходил делегатов. Он пришел заранее, чтобы, как он выражался, «кожей почувствовать атмосферу». Многие из делегатов были его старыми знакомыми — активисты «Военки», члены ВРК, слушатели различных курсов Военной организации. Он то и дело кивал направо и налево, здоровался за руку, шутил, подбадривал, выяснял настроение. Подсчет показал, что из 234 делегатов 119 были большевиками, 45 — левыми эсерами, были и меньшевики. Это означало, что возможны идейные схватки.

Прозвенел звонок. Все направились в зал. Николай Ильич по поручению СНК и Наркомвоена открыл съезд. Сообщение о том, что В. И. Ленин не сможет приехать, взволновало делегатов. Всем хотелось увидеть и услышать Владимира Ильича. Было решено направить к нему делегацию.

В. И. Ленин в тот же день принял делегатов. Он извинился, что физически не сможет подготовить доклад и выступить. Однако твердо обещал встретиться и побеседовать с участниками съезда. Эта встреча состоялась. В. И. Ленин прежде всего рассказал о самом важном — о ходе мирных переговоров в Брест-Литовске, о захватнической позиции германских представителей. Он рассказывал открыто, доверительно, чем сразу же создал деловую и непринужденную обстановку. Владимир Ильич набросал анкету из десяти вопросов и попросил делегатов ответить на них письменно. Суть вопросов сводилась к следующему: в состоянии ли германские войска наступать, может ли старая армия дать отпор, а отсюда — следует ли затягивать переговоры о мире или надо идти на «революционную войну», как предлагали некоторые.

Николай Ильич был убежден, что старая армия в случае наступления германских войск продержится недолго, да и то, пока будет оставаться хоть какое-то влияние военных большевиков. Идти же с ней на «революционную войну» против Германии самоубийственно.

Делегаты были такого же мнения.

Съезд приступил к обсуждению вопросов демобилизации старой и принципов строительства новой армии. Но события на фронте не дали делегатам возможности особенно углубляться в теоретические споры. Контрреволюционные мятежи вспыхивали то тут, то там. Петроград, Москва, другие промышленные центры формировали по нескольку красногвардейских отрядов в день и тут же отправляли их на внутренние фронты. Численность рабочих на заводах катастрофически падала. А напряженность момента не ослабевала. Как раз в те дни в Германии пришла к власти новая, милитаристская группировка, и это поставило под вопрос результаты переговоров в Брест-Литовске, усилило опасность германского вторжения. Донесения с фронта заставили Н. В. Крыленко покинуть съезд и спешно выехать в Ставку. 22 декабря он прислал тревожную телеграмму, в которой сообщал, что части Румынского фронта в массовом порядке самовольно покидают окопы, и фронт на сотни верст практически открыт. Промедление с демобилизацией старой и началом строительства новой армии становилось опасным.