Подвойский

Первый том отпечатали в конце ноября 1907 года, хотя на обложке был обозначен 1908 год. Тираж его составил 3 тысячи экземпляров. Как и следовало ожидать, 28 ноября Петербургский комитет по делам печати наложил на том арест и ходатайствовал о привлечении к суду автора и издателей. 3 декабря судебная палата утвердила постановление комитета. Но пока власти принимали решение, М. С. Кедров и Н. И. Подвойский успели разослать часть тиража и значительную его часть спрятать на тайном складе для последующего нелегального распространения по партийным организациям. Остальной тираж был конфискован полицией.

Власти не знали, что в издательстве в это время шла лихорадочная работа над вторым томом. Правда, ввиду запрета цензуры, пришлось для маскировки отказаться от названия «За 12 лет», а том разделить на две части. Важно было также привести в готовность партийный актив с тем, чтобы сразу после выхода в свет первой части второго тома взять со склада максимально возможную часть тиража. Для этого Николай Ильич побывал во многих партийных и профсоюзных организациях, в рабочих страховых кассах, переговорил с десятками распространителей литературы.

Возбужденным и осунувшимся застала Подвойского Нина Августовна, приехавшая из Берна.

— Вот теперь я вижу, что ты опять такой же, как в Ярославле, — сказала она.

— И какой же? — удивился он. — Если бы ты знала, какие тут дела!

Он рассказал ей о работе издательства.

— Мы с Михаилом рассчитываем, что ты возьмешься за подготовку к печати рукописей Владимира Ильича, вычитку оттисков. Только делать надо все аккуратно, точно, ведь Владимир Ильич сам следит.

— Хорошо, — спокойно ответила она.

Николай Ильич к ее приезду снял в Поварском переулке небольшую комнату. Кроме кровати, стола и стульев, в ней ничего не было. Лишь па отмытом до желтизны полу стоял чемодан и лежала связка книг.

Вскоре семья их пополнилась. Дочку назвали Ольгой. Счастливый Николай Ильич стал звать ее по-черниговски — Олесей.

В начале 1908 года первая часть второго тома Собрания сочинений В. И. Лепипа была подготовлена и отпечатана. Она вышла в свет под названием «Аграрный вопрос». Все повторилось: часть тиража успели распространить, остальную часть полиция арестовала прямо в типографии — в «Русской скоропечатне», располагавшейся на Екатерининском канале.

Рассылая тиражи местным партийным организациям или вызывая за ними нарочных, Подвойский одновременно выполнял и другую задачу — связывал местных большевиков с Петербургским Комитетом, получал от них информацию, передавал им получаемые через ПК распоряжения и рекомендации Центрального Комитета партии.

Организационная и пропагандистская работа на предприятиях Московско-Нарвского района (одно из важнейших поручений ПК) также отнимала немало сил и времени. Но он вел ее регулярно. Организовал занятия в нескольких социал-демократических кружках, вместе с другими большевиками проводил массовки в Румянцевской роще, а также на заброшенном пустыре, называемом Горячим полем и слывшем у мещан «беспокойным» местом. Именно на этом поле, вспоминал Николай Ильич, в конце 1907 года он впервые лично встретился с В. И. Лениным. Это было как раз накануне отъезда В. И. Ленина в десятилетнюю эмиграцию.

Издательство, выпускавшее в условиях реакции марксистскую литературу, конечно же, было под особым контролем охранки. Она через своих шпиков, внедренных в разные типографии, собирала и сводила воедино данные о «Зерне». Особенно существенную помощь ей оказывал М. Л. Шнеерсон — управляющий типографией Безобразова, где печаталось большинство изданий «Зерна». Ранее он был наборщиком в заграничной «Искре», вроде бы сочувствовал и помогал издательству «Зерно», но к этому времени у него уже установились связи с охранкой.

На рассвете 27 апреля 1908 года издательство «Зерно» и его склад были оцеплены полицией. Одновременно был произведен обыск на квартире у М. С. Кедрова и Н. И. Подвойского, а также у сестер Николая Ильича — Феофании и Марии, проживавших в то время в Петербурге. В руки полиции попала часть переписки Н. И. Подвойского, которую он хранил у сестер. М. С. Кедров и Н. И. Подвойский были арестованы, издательство и склад взяты под охрану.

Николая Ильича целый месяц держали в полицейском участке. Потом перевели в дом предварительного заключения на Шпалерной. Он видел его раньше. Дом как дом, снаружи даже прилично выглядит: три этажа, большие окна — прямоугольные на первом этаже, с полукруглым верхом на втором и третьем. Но внутри... Николая Ильича сначала вели длинными, гулкими коридорами вдоль стен неопределенного, грязного цвета, слабо освещенных тусклыми лампочками. Потом заперли в камере, похожей на каменный мешок, — три шага на пять. Небольшое оконце наверху. Узкая, привинченная к стене кровать, откидывающийся столик, тоже привинченный к стене. Неизменная параша в углу. Подвойский присел на жесткую кровать, случайно оперся о стену и отдернул руку — стена была холодная и, как ему показалось, сальная.