Подводные волки

Новоиспеченным офицером был моторист из команды покойного инженера-механика Гюнтера, работящий, но весьма посредственный специалист, носивший до недавнего времени нашивки младшего унтер-офицера. После похорон старшего помощника Мор подумал: «Настроение у моих ребят – хуже некуда, надо бы их встряхнуть. Да и не дело, когда в экипаже остается всего пара офицеров…» Построив в жилом отсеке всех свободных от вахты, он зачитал приказ и вручил мотористу свои старые погоны младшего офицера без серебряных капитанских звездочек…

– Ты закончил с расчетами? – спросил, допивая вино, корветтен-капитан.

– Да.

– Где мы?

– Шестьдесят пять миль к юго-востоку от нашей базы.

– Пора уходить на глубину. – Мор швырнул пустую бутылку за борт.

– Опасаешься авиации или встречных судов? – Ланг уложил секстант в деревянный ящичек.

– Здесь нет ни тех, ни других. Чтобы встретить шведское судно, мы проболтались в море целых двадцать дней!

– Тогда зачем нырять? Мы могли бы еще подышать свежим воздухом и подзарядить аккумуляторные батареи…

– Надводную цель могут заметить проклятые русские пограничники, обосновавшиеся на нашем острове, – пояснил командир. И рявкнул: – Всем вниз! Погружение пятьдесят метров!..

Всё пространство внутри субмарины было забито трофеями. Ящики, коробки, мешки и разнокалиберные банки стояли везде – даже во втором гальюне и в единственной душевой кабине. Сетки с фруктами и овощами болтались под потолком по всей длине коридоров.

К середине ночи команда угомонилась. Мор разделил с Ланге оставшееся время на две вахты и первым отправился отдыхать, оставив себе наиболее сложный этап – маневрирование в узкости пролива Кембридж и вход в бухту Нагурского. Что ни говори, а возраст сказывался – в юности после бутылки красного вина он крепко стоял на ногах, а сейчас плохо соображал и ощущал дикую слабость в мышцах…

Глава восьмая

Архипелаг Земля Франца-Иосифа,

остров Земля Александры

Наше время

Вскочив, Маринин эмоционально вскинул руку в направлении удалявшегося человека и издал короткий сдавленный звук – то ли внезапно обрел дар общения на языке парнокопытных, то ли пытался привлечь мое внимание.

Старик, одетый в темное брезентовое рубище, тотчас остановился и, слегка повернув голову, прислушался…

Зажав старлею рот, я шепнул в самое ухо:

– Заткнись и запомни: у слепых великолепно развит слух. Усек?

Тот кивнул, и мы с минуту стояли неподвижно под звуки удалявшихся шаркающих шагов и частый стук палки…

– А теперь давай посмотрим, откуда он явился, – подошел я к последней двери.

Надежды обнаружить за ней вожделенный выход практически не оставалось, но и выбора у нас – как на раздаче казенных харчей.

Маринин плавно открыл дверь, одновременно освещая фонарем внутреннее пространство, а я, держа наготове автоматный ствол, заглянул в расширяющуюся щель…

Прежде всего поразил ударивший в нос запах – адская смесь чего-то кислого, похожего на передержанные в уксусе огурцы, и оглушительно соленого.

Внутри никого не было.

По отработанной схеме оставил напарника в коридоре, приказав потушить фонарь и постоянно вращать слуховым аппаратом. Сам зашел в помещение. Так… что у нас здесь?

По всему периметру довольно большого зала был устроен наклонный каменный желоб, по которому журчала проточная вода. Поверхность желоба испещрена трещинами, из каждой произрастало по несколько кустов темно-зеленых и бурых водорослей. Середину зала занимали плотно составленные столы с множеством стеклянных банок – пустых и наполненных нарезанными водорослями. Здесь же лежали большая разделочная доска и пара кухонных ножей.

Запустив руку в одну из банок, я достал кусочек тонкого лентообразного листа, похожего на обычную морскую капусту, понюхал, попробовал на вкус… Ничего. Чем-то напоминает маринованный чеснок, только с легкой горчинкой.

Из следующей банки вынул нечто сморщенное и дырчатое. Снова попробовал… Этот вид приготовлен с большим количеством соли. Помню, угощали меня в Приморье таежным папоротником. Так вот, хранится он, обильно пересыпанный солью, и если перед варкой-обжаркой его недостаточно промыть, вкус будет примерно таким же.

В третьей банке в уксусном маринаде, щедро приправленном перцем и еще какой-то пряностью, плавали мелко изрубленные водоросли. Попробовав кусочек, я выплюнул его на пол, так и не поняв, на что походит данное блюдо, и пробормотал, оглядываясь по сторонам:

– Кавказско-турецкая жгучая смесь. Больше ничего интересного. Ладно, пора заканчивать с дегустацией и топать к водоему…

Обратная дорога заняла втрое меньше времени – мы шли, уже не задерживаясь для осмотра помещений.

– Движения в этой части коридора не заметил? – спросил я на ходу у напарника. – Фонарного света не видел?

– Нет, Евгений Арнольдович, – крался тот следом. – Ни света, ни людей.

Подошли к крутому повороту. Заранее выключив фонарь, я вжался в стену и «поехал» бочком.

Выглянул…