Читаем Подводные волки полностью

По всем канонам, должна быть еще и «третья зона» разрушения, способная образоваться в любом отсеке и на любой палубе корабля даже на приличном удалении от эпицентра взрыва. Однако нас она не интересовала. Не станем мы искать и осколков торпеды, ибо сомнений в происхождении смертельных повреждений шведского судна практически не оставалось.

– «Ротонда», я – «Скат», – позвал я старого друга.

Тот откликнулся мгновенно:

– «Скат», я – «Ротонда».

– Мы заканчиваем. Можешь передать «Первому», что его версия частично подтвердилась.

– «Хозяйка»?

– Так точно, ее работа.

– Понял вас. Приступайте к подъему. Наверху тоже кое-что нашли. «Первый» разбирается лично…

Специальное спасательное судно, высланное шведской стороной для разбирательства в катастрофе, должно было подойти в район через несколько часов.

Поднявшись из шлюпки на борт научного судна, я вкратце и быстро изложил Горчакову свои соображения. Он просиял и тотчас повел меня в скромный медблок «Академика Челомея», где над телом мертвого шведского моряка колдовал местный эскулап.

– Это наша единственная и очень важная находка. Летчики обнаружили его в миле к северо-востоку, – доложил он мне по дороге. Распахнув дверь медицинской епархии, громко известил о своем прибытии: – Ну-с, доктор, каковы наши успехи?

Мужчина средних лет в зеленой спецодежде показал пулю, ловко захваченную острием мудреного инструмента.

– Как мы и предполагали, причиной смерти явилось не переохлаждение, а вот это. Держите…

Нацепив на нос очки, Горчаков подхватил улику, переместился к иллюминатору и с воодушевлением стал изучать убийственный снаряд, будто на его стальной рубашке выгравировано имя жертвы и биография убийцы.

Я же с грустью смотрел на мертвого шведа, каких-то пятнадцать часов назад двигавшегося, думавшего, говорившего, улыбавшегося и строившего планы на будущее. Насколько же хрупкая эта штука – жизнь…

Погибшему мужчине было лет тридцать, кожный покров неестественно белый, волосы на теле с рыжеватым оттенком – типичный скандинав.

Покончив с визуальной экспертизой пули, генерал поднял указательный палец и торжественно объявил:

– «Парабеллум»!

Что ж, приходилось согласиться: есть нечто странное в череде катастроф с участием неизвестной субмарины и экипажа с немецким стрелковым оружием времен Второй мировой войны.

– Скажите, доктор, – потирая подбородок, спросил Сергей Сергеевич, – ваши шведские коллеги поймут, от чего он умер?

– Разумеется.

– А отсутствие пули?

– Что «отсутствие пули»? – не понял тот.

– В черепе трупа пулевое отверстие, развороченные мозги, но почему-то нет пули. Это вызовет вопросы?

– Разве вы не расскажете шведам о нашем исследовании? Разве не отдадите им пулю?

– В том-то и дело, что не резон об этом распространяться, пока мы сами не найдем ответы на интересующие вопросы. Понимаете?

– Да.

– Вот и прекрасно. А посему попрошу вас никому о подлинной причине смерти этого моряка не распространяться.

– Хорошо, – кивнул врач, однако взгляд и голос выдавали полнейшее недоумение.

Горчаков потерял интерес к доктору и переключился на меня:

– Евгений, нам срочно нужен мертвый шведский моряк.

– Зачем? – я переводил взгляд с босса на доктора и обратно.

– Затем, чтобы до поры до времени не привлекать внимания к этому серьезному делу. Все должно выглядеть как заурядная катастрофа.

– Что значит «заурядная катастрофа»?

– В моей каюте лежит осколок немецкой мины времен Второй мировой войны, поднятый несколько дней назад недалеко от острова Медвежий, – перешел на шепот генерал.

Я отлично помню кусок железа, найденный мной в развороченном машинном отделении траулера, и, кажется, начал вникать в замысел Горчакова.

– Мы скажем шведам, что их судно подорвалось на старой немецкой мине, и предъявим этот осколок, – сказал он в заключение, подтверждая мою догадку.

– А смерть моряков вы хотите представить следствием переохлаждения? – вступил в разговор доктор.

– Совершенно верно.

– А как быть с ним? – доктор показал на труп с раскроенным черепом. – Вы о нем не забыли?

– Нет, не забыл. Сейчас боевые пловцы возьмут его и отправятся вниз – на глубину.

– Зачем?

– Затем, чтобы запихнуть его внутрь погибшего корабля, а взамен найти и поднять нормального.

– В каком смысле «нормального»?

– Без пулевых ранений. Просто утонувшего! – устав от объяснений, повысил голос генерал. – Ясно?

– Так точно, – почти хором ответили мы с доктором.

Вскоре в район подошло российское спасательное судно из Мурманска. Встретившись с руководителем группы МЧС, Горчаков ввел его в курс и обрисовал официальную версию.

– Нам без разницы, – легко согласился тот. – Мы же не эксперты, а обычные водолазы…

Перед последним погружением мы поменялись ролями: Жук с Савченко отдыхали, я сидел у станции гидроакустической связи и командовал спуском, рядом со мной – Игорь Фурцев. На промежуточную глубину ушла пара капитана третьего ранга Степанова, а заглавную роль исполнял дуэт Устюжанин-Маринин. Когда я назвал фамилию лейтенанта, лицо его озарилось таким счастьем, что и я не сдержал улыбку.

Перейти на страницу:

Похожие книги