Подвиньтесь! Подвиньтесь!

Он будет тосковать по Солу, он это знал. Семь лет назад Сол стал снимать эту комнату. Позднее повышение цен на продукты вынудило его разделить комнату и сдавать половину. Но он не хотел делить ее с кем попало. Он пошел в участок и сказал, что сдает жилье. Энди, живший тогда в полицейских бараках, сразу же переехал к Солу. Так что Сол получил сразу и дополнительный доход, и вооруженную охрану. Поначалу между ними не было дружбы, но потом они сблизились, несмотря на разницу в возрасте. «Ты молод, если молод душой». всегда говорил Сол и жил по своим собственным законам. Надо же, как много из того, что сказал Сол, Энди запомнил. Он будет постоянно вспоминать его слова. Он не хотел быть сентиментальным — Сол стал первым бы смеяться над этим, — но воспоминания не давали ему покоя.

Солнце светило прямо в окно, ночной холод рассеялся, и в комнате стало очень уютно. Энди включил телевизор и нашел на одной из программ музыку. Не ту, что любил он, а которая нравилась Ширли. Это была вещь под названием «Римские фонтаны». На экране били жемчужные струи. В комнату вошла Ширли, причесываясь на ходу. Энди показал на экран.

— Эта вода не вызывает у тебя жажды?

— Вызывает желание принять душ. Могу поспорить, что от меня исходит ужасный запах.

— Аромат, как от духов, — сказал он, с удовольствием наблюдая за тем, как она причесывает волосы, сидя на подоконнике. В них играли золотистые солнечные блики. — Как тебе нравится мысль прокатиться на речном трамвайчике и устроить пикник? — внезапно спросил он.

— Прекрати! Я не понимаю шуток до завтрака.

— Я серьезно. Подвинься-ка. — Он облокотился на подоконник рядом с ней и, прищурившись, посмотрел на допотопный термометр, который Сол прибил к внешней стороне рамы. Большинство цифр отвалилось, но Сол на их месте нацарапал новые, причем по принятой мал в последние года! в Соединенных Штатах шкале Цельсия. Уже десять градусов в тени — могу поспорить, что сегодня дойдет до пятнадцати. Когда ты видела в Нью-Йорке в декабре такую погоду? Нужно ловить момент. Завтра может выпасть полтора метра снега. Из остатков соевой пасты сделаем сандвичи. Речной трамвайчик отходит в одиннадцать, и мы можем прокатиться на машине охраны.

— Значит, ты серьезно?

— Конечно, я не шучу с такими вещами. Настоящая поездка за город. Я же рассказывал тебе о путешествии, которое совершил, когда на прошлой неделе находился в охране. Трамвайчик поднимается по Гудзону до Кротона-на-Гудзоне, где наполняют цистерны. Это занимает два-три часа. Я сам не видел, но говорят, что в парке на мысе Кротон — он вдается в реку — еще сохранилось несколько настоящих деревьев. Если будет достаточно тепло, мы сможем устроить там пикник, а затем возвратимся на трамвайчик. Что скажешь?

— Я скажу, что это невозможно И невероятно, просто чудо, Я ни разу не уезжала так далеко от города. Наверняка до парка — несколько десятков километров. Когда мы выйдем?

— Сразу же, как только позавтракаем. Я положил на сковородку овсяные лепешки, можешь их перевернуть, пока они не подгорели.

— На огне от морского угля ничего не может подгореть.

Она подошла к плите и занялась сковородой. Энди не помнил, когда в последний раз видел ее такой улыбающейся и счастливой. Такой, как летом.

— Не будь свиньей и съешь все лепешки, — сказала она. — Я могу взять кукурузное масло — я не зря приберегала его — и испечь овсяные кексы для пикника.

— Сделай их большими и солеными, мы там сможем выпить столько воды, сколько нам захочется.

Энди подвинул Ширли кресло так, чтобы она села спиной к велотренажеру Сола. Не нужно, чтобы сейчас она видела что-нибудь, что напоминало бы о случившемся. Она смеялась, строила планы, и ему не хотелось все это испортить. Это должно быть что-то особенное, они оба были в этом уверены.

Когда они заворачивали сандвичи, в дверь постучали, и Ширли вздрогнула.

— Посыльный… я так и знала! Тебе придется идти на работу…

— Не волнуйся, — улыбнулся Энди. — Грасси не нарушит слова. И кроме того, так посыльные не стучат. Если я и разбираюсь в каких-то звуках, так это в их «бах-бах-бах».

Ширли вымученно улыбнулась и пошла отпирать дверь, а Энди продолжал заворачивать сандвичи.

— Тэб! — радостно воскликнула она. — Уж тебя-то мы никак не ждали… Входи, мы рады видеть тебя. Это Тэб Филдинг! — крикнула она Энди.

— Доброе утро, мисс Ширли, — флегматично произнес Тэб, оставаясь в коридоре. — Извините, но я не в гости. Сейчас я на работе.

— Что такое? — спросил Энди, выходя в коридор.

— Понимаете, я взялся за ту работу, которую; мне предложили, — сказал Тэб. Он был мрачен. — С сентября я служил в объединенном резерве телохранителей, Случайные работы, задания, выдаются нерегулярно, выбирать не приходится. Человек, отказывающийся от задания, сразу же отодвигается в конец списка. А мне нужно семью кормить…

— Что ты хочешь сказать? — спросил Энди. Он понял, что за спиной Тэба в темноте стоит еще кто-то и по звуку шагов догадался, что пришедших несколько.