Подвиг ''Тумана''

- Оповещение о выходе наших кораблей в море было?

- Нет, товарищ комиссар, не получали, - доложил вахтенный радист Константин Блинов.

Стрельник возвратился на мостик:

- Да, это не наши!

- Эсминцы противника. Теперь уже их хорошо видно. Типа «Редер»... - говорил Шестаков, не отрывая глаз от бинокля. - Форсируют ход...

Комиссар взглянул в сторону вражеских кораблей. Они шли полным ходом, быстро сближаясь с «Туманом». Их темные силуэты резко выделялись на бледном полотне утреннего неба. «Многовато их!» - подумал Стрельник и вслух сказал:

- Нахально, однако, лезут... Нахально.

- Да уж чего-чего, а этого им не занимать. Нахальства у них хоть отбавляй, - поддержал Шестаков.

С боевых постов на мостик один за другим поступали донесения о готовности. «Туман» продолжал идти намеченным путем. Вражеские эсминцы перестраивались в строй уступа.

- Разворачиваются... - про себя сказал командир и быстро прикинул в уме: «Три эсминца, на каждом по пяти 130-миллиметровых орудия, большая скорость - и наш сторожевичок, переделанный из рыболовного траулера, с двумя 45-миллиметровыми пушками». - Мда-а, неутешительная арифметика, - сказал он вслух.

- О чем ты, Лев Александрович? - спросил Стрельник.

- Арифметика неутешительная, говорю, - усмехнулся Шестаков и приказал вахтенному офицеру: - Следовать прежним курсом! Доложите обстановку в штаб. Бой примем! - и снова повернулся к Стрельнику: - Что скажет комиссар?

- Примем! - решительно ответил Стрельник и направился к трапу. - Пойду к матросам. Поговорю с народом.

- Самый полный вперед! - резко передвинув ручку машинного телеграфа, прокричал в переговорную трубу Шестаков и спросил у Рыбакова: - Вам ясен мой маневр, лейтенант?

- Не совсем, - смутился помощник командира.

- Прижмемся ближе к берегу. Там нас прикроют наши батареи, - пояснил Шестаков и рукой, в которой был зажат бинокль, ткнул в сторону Кильдина, черным горбом выпиравшего из воды. - Успеть бы только... Скорость у нас маловата.

Дистанция между «Туманом» и эскадренными миноносцами противника быстро сокращалась. Командиру все время докладывали:

- Дистанция сорок кабельтовых... Тридцать пять...

- Поставить дымзавесу! - приказал Шестаков.

Химист Владимир Поляков включил аппаратуру.

У него давно все было наготове, и он только ждал команды. Густой шлейф дыма потянулся за кораблем, расширяясь и поднимаясь ввысь. Усилившийся ветер медленно смещал завесу вправо, оголяя левый борт корабля.

Орудийные расчеты застыли в ожидании приказа открыть огонь. Машины работали на максимальных оборотах. Напряженно дрожал корпус корабля. Черный дым завесы густым, непроницаемым облаком расползался за кормой «Тумана».

Комиссар, сойдя на палубу, замер у трапа. До него донеслись слова, которым он сразу даже не поверил.

- Уходить надо... - тянул кто-то испуганным, вздрагивающим голосом. - Их вон сколько...

Стрельник по писклявому голосу узнал говорившего. Это - молодой машинист Василий Лавренко. «Интересно, что он скажет еще», - подумал комиссар, но не вытерпел и пошел на шкафут, откуда доносился голос Лавренко. Стрельник в своих отношениях с подчиненными не любил окольных путей, он всегда действовал открыто, начистоту.

А писклявый голосок продолжал по-бабьи причитать:

- И пушек, гляди, сколько у них. Скорость к тому же... В один миг разобьют. Все равно что мухе против слона воевать...

Комиссар ускорил шаги.

- Лавренко! - громко и властно позвал он. - Что вы здесь делаете? Где ваше место по боевому расписанию?

- В ко-о-тельной... - заикаясь, ответил матрос.

- А почему вы здесь?

- Да вот, к земляку зашел... Ребята послали узнать, как тут наверху. В машинном ведь не видно нам ничего.

- Марш на свое место! - приказал комиссар.

- Есть! - выкрикнул Лавренко и метнулся к трапу.

- Я уж ему, товарищ комиссар, по-всякому толковал. Не гоже, говорю, нам от фашистов удирать. А он свое мелет. Арифметика, говорит, на их стороне. Хорошо, что вы подошли, а то бы я ему доказал одну теоремку по-нашенски, - показав огромный кулак, объяснил матрос Филипп Марченко. На голове у него еще белела повязка. Из госпиталя он выписался досрочно: не хотел отставать от товарищей.

- Ничего, он и так поймет, - сказал, уходя, Стрельник. А сам подумал: «Молодой еще, необстрелянный. Вовремя помочь, на правильный путь поставить - хороший боец выйдет».

Комиссар направился к кормовому орудию. Старшина Дмитрий Егунов приготовился доложить о готовности орудия, но Стрельник остановил его:

- Ясно, Егунов. Все готово - сам вижу.

- Скоро ли, товарищ комиссар? - взволнованно спросил наводчик Яков Колывайко.

- Скоро, товарищи. Уже скоро... Сами видите! - и Стрельник указал в сторону приближающихся эсминцев. Стволы их пушек были наведены на «Туман».

- А чего ждать? Начнем первыми! - нетерпеливо сказал заряжающий Тимофей Мироненко.

- Время нам нужно выиграть. Поближе к своим батареям подойти.

- Успеем ли? Они вон как жмут.

- Ничего. Для наших пушек чем ближе подойдут, тем лучше, - и комиссар похлопал по стволу сорокапятимиллиметровки.

На мостик продолжали поступать доклады:

- Дистанция до противника тридцать кабельтовых... Двадцать пять...