Подвиг совершеннолетия

Офицеры гвардии, появившиеся на трёх экранах терминала связи, были, наверное, немало удивлены, когда на мгновение появившееся перед ними лицо императора, сменилось мелькнувшими в воздухе его ногами. А затем экраны потухли, после того, как Кристиан прошёлся по ним прикладом. Расправившись с терминалом связи, рейнджер прыгнул к Донго, уже почти поднявшемуся на ноги. Удар у Кристиана был поставлен. Донго сделал ещё одно сальто назад, прогнувшись, и распластался на полу. Штык Кристиана упёрся ему в затылок.

— Всем стоять!!! — оглушительно рявкнул Кристиан. — Бросить оружие, или я прекращу весь этот поединок одним ударом!

Уцелевшие гвардейцы немедленно побросали оружие. Из тридцати человек семнадцать лежали бездыханными на полу. Илья и Виктор приказали оставшимся в живых гвардейцам вытащить убитых за двери. Гвардейцы беспрекословно повиновались. Затем уцелевшим гвардейцам связали руки за спинами, связали попарно спиной к спине и усадили в простенках между окнами наружной стены.

Максим и Кристиан подняли Донго, Максим достал из подсумка на поясе баллончик, направил короткую струю на лицо императора. Взгляд Донго быстро прояснился.

— Наш поединок ещё не закончен, огрызок жизни, — сказал ему Максим.

— Вы ударите безоружного? — ухмыльнулся Донго. — А как же ваши понятия чести?

— Я бы это козла ухайдакал без всякой чести, — зло сплюнул Виктор.

Максим, не ответил на его слова, отыскал на полу среди мечей и шпаг гвардейцев дуэльные шпаги и протянул оружие императору. И сразу заметил, как необычно порозовели щёки Донго.

— Берегитесь, Максим! — воскликнула Роймина. — Он проглотил капсулу стимулятора!

Максим уже и сам понял это, и по необычному блеску глаз Донго, и по тому, как тот набросился на него. С необычайной яростью и остервенением. Максиму пришлось уйти в глухую оборону. Хотя он и не терял головы. Первая заповедь, которую всё время вбивали ему в сознание инструкторы – ясное сознание. И он увидел свою победу. Донго лез напролом, хотел взять нахрапом, натиском, темпом. Но как раз в такой битве и попадают на обезоруживающий удар Звёздных Рейнджеров. Не зря же Кристиан его этому удару учил. Максим ещё подался назад, завлекая Донго. Тот поддался на уловку, продолжил наседать. Максим отбил один его выпад, второй, третий, подготовил свою атаку. И начал её. Заблокировал выпад Донго, молниеносным круговым движением чуть отбил острие его шпаги влево и вверх. Тут же шпага перелетела из правой руки Максима в левую, ещё более отбила вражеское оружие влево и вверх, и сразу же последовал колющий выпад с левой руки, при этом локоть продолжал отводить оружие императора, не пуская его к груди. И пусть рубящая кромка шпаги Донго едва не рассекла ему рукав куртки, острие шпаги Максима вошло глубоко в правое плечо, разрывая мышцы и сухожилия плечевого сустава императору.

Донго с воплем схватился за плечо, его правая рука повисла плетью, шпага выпала из онемевших пальцев. Максим вырвал шпагу из раны, перехватил правой рукой и упёр острие в кадык Донго.

— У меня большой соблазн проткнуть тебя насквозь, — сказал Максим. — Но ты сможешь спасти себе жизнь, если признаешь поражение. Ну?

Донго буравил его полным ненависти взглядом. Максим чуть усилил нажим на шпагу и заметил, как ненависть во взгляде уступает место страху. До императора начало доходить, что он полностью в руках Максима. И что тот вправе убить его, поскольку не были произнесены слова признания себя побеждённым.

— Ты победил… — с исказившимся от злобы лицом прошипел Донго.

— Уважаемый Линдон, я вправе потребовать отречения от престола? — поинтересовался Максим.

— Вы вправе требовать чего угодно, что не выходит за рамки приличия, этикет и законов, — отозвался Властительный соправитель.

— Прелестно, я в восторге! Так, быстро отрекайся от престола, окурок жизни! — потребовал Максим. — Или я всё же продырявлю твою пустую башку.

— Не смей отрекаться! — истерично взвыла императрица-мать. — Он не посмеет! Или я объявлю вендетту его семье, его роду! На колени перед императором, подонок! Мерзавец!!! Ублюдок!!! На колени!!!

Максим зло улыбнулся, в нём поднималась злость. Кьёнго и Утуно, обрекавшие его самого, и его друзей на смерть, были верными слугами Донго. Сейчас их не было рядом, но был тот, кто отдавал приказы, кто одобрял и благословлял все их грязные делишки. Движение его руки было молниеносным. Шпага вошла глубоко в живот Донго. Тот захрипел, схватился левой рукой за клинок, его пальцы заскребли по нему.

— Остановитесь, Максим! — повисла на нём Роймина. — Ради всего святого, остановитесь!

— Вот отречется он от престола, и остановлюсь…

Донго понял, что его жизнь висит на волоске.

— Отрекаюсь от престола…. признаю своё полное поражение… гвардейцам сложить оружие, — стараясь говорить чётко и отчетливо, произнёс он и рухнул на пол.

— Я отомщу! Мы отмстим! — истошно завыла императрица-мать. — Дитя моё, мы ещё всё вернём! Мы ещё поставим их на колени!

Но её уже никто не слушал.

13