Подвиг продолжается

Это было похоже на верный след. Но как же с тем, со вторым, у которого родимое пятно на левой щеке и который так упорно что-то скрывает? Решили, устроить очную ставку его с жителем хутора Вторые Чиганаки.

— Это он преследовал вас?

— Нет, тот повыше и худой.

— А родимое пятно с какой стороны?

Свидетель долго, пристально смотрел на белокурого. Потом хлопнул себя ладонью по лбу.

— Виноват, товарищи. Попутал. Теперь точно говорю: на правой щеке у того пятно.

— Этот? — мы показали свидетелю фотографию Ярошенко, прихваченную у его сестры.

— Он, он, стервец! — чуть не крикнул мужчина.

Сомнений почти не оставалось. Мы сообщили белокурому о преступлении. Только сейчас поняв, под каким подозрением находился, он отозвал меня в сторону и горячо, прерывисто зашептал:

— Не хотелось людей подводить. А теперь правду скажу. Самогон я пил у Второвых, у них и проспал...

Вечером мы прибыли в Михайловку. Заехали к знакомым Любашиных, показали им отрез. Они сразу опознали материал, купленный Василием Ивановичем.

И у нас рассеялись последние сомнения. Надо было немедленно арестовать Ярошенко. Допоздна колесили мы по улицам, разыскивая дом Маши, работающей на мельнице. А когда нашли, на двери увидели огромный замок. Немедля помчались к конторе хлебозавода.

Стало уже совсем темно. В доме, где жила сваха Ярошенко, только в крайнем окне теплился огонек. Мы остановились перед дверью в нерешительности. Если постучать, сваха, во-первых, может не открыть, во-вторых, преступник может либо бежать, либо отстреливаться. Надо предпринять что-то другое. Дружинник Петр Никитин, приехавший с нами, посоветовал использовать соседа-шофера Толмачева. Знакомому скорее откроют. Стучали долго. Наконец, раздался хриплый недовольный голос:

— Кто? Чего надо?

— Это я, Василий. Водки нет?

— Ты ж только сегодня брал. Куда тебе? — заворчала хозяйка. — У меня нет водки.

— Приехали знакомые шоферы из Волгограда. Замерзли. Уважь, Настя.

За дверью долго молчали. Потом со стуком упала щеколда, и мы быстро вошли в комнату. В темноте белела чья-то рубашка, пахло папиросным дымом. Петр Никитин щелкнул выключателем. На койке, жмурясь от света, сидел пожилой мужчина с бородой. Видно, гость хозяйки.

— А еще кто у вас? — спросил я, услышав легкий шорох в соседней комнате.

— Нет никого, — помедлив, ответила хозяйка.

Я дернул ручку двери и со старшиной милиции рванулся в комнату. На койке сидели мужчина и женщина. Это были Ярошенко и Маша.

При обыске на печке в мешке с просом нашли кошелек с патронами, а в старом валенке — маузер. На одежде Ярошенко даже простым глазом можно было различить следы крови. Сваха созналась, что Ярошенко дал ей отрез материала, который портниха уже покроила ей на платье.

Преступник был изобличен и получил по заслугам.

История вторая

Был зимний день. Под ногами поскрипывал снег. Звенели пилы и топоры. С шумом и треском падали деревья, поднимая фонтаны снежной пыли. Здесь, в излучине Дона, заготавливали дрова рабочие Калачевского леспромхоза.

Ничто не нарушало спокойствия этого солнечного декабрьского дня. И вдруг... Молодой рабочий оторопело остановился и уставился в одну точку. В глазах его застыл ужас.

— Смотри, ребята! — прошептал он.

Из кучи хвороста, сложенного у корявого дубка, торчал локоть согнутой человеческой руки. Ребята приблизились, столкнули хворост в сторону и увидели обмороженный женский труп...

На следующий день мы прибыли сюда с работниками Калачевского райотдела милиции. На женщине была ночная сорочка, на ногах бурки из черного сукна со следами галош, рядом — скомканная юбка в клетку. Две раны в области спины и одна — на голове.

Женщина была еще молода, лет двадцати пяти. Жить бы да жить ей... Я смотрел на убитую и с горечью раздумывал: кто она, откуда, за что ее постигла такая участь?

Труп доставили в поселок лесхоза. Жители заявили, что женщина не здешняя, но позавчера заходила в магазин с двумя, тоже незнакомыми, мужчинами и покупала валенки. Рабочие хорошо рассмотрели неизвестных, особенно одного высокого, смуглого, в фуфайке и кирзовых сапогах. Ожидая открытия магазина, он еще помогал повару находящейся рядом столовой рубить дрова. Второй — пониже ростом, моложе и бледнее. Люди заверяли, что опознают чужаков с первого взгляда.

Невдалеке от лесхоза располагался лагерь лесорубов. Среди них были недавно освобожденные из заключения. Мы прежде всего занялись этими людьми. Возможно, убийство — дело их рук. Мы отобрали фотоснимки четверых таких людей и показали их жителям. И четверо рабочих узнали на одной фотокарточке высокого мужчину. Кажется, мы напали на верный след. В этом нас убеждало и то обстоятельство, что «высокий» вскоре после убийства торопливо убыл на свое старое местожительство, в город Нальчик.

Его немедленно вернули обратно и свели с жителями. Они внимательно осмотрели приезжего и признали, что он совсем не похож на того, кто был у магазина: тот чернее и смуглее.