Подвиг пермских чекистов

В тот раз он говорил долго, вровень с докладчиком. Голос его и без микрофона был слышен на всех параллелях старого деревянного клуба. «Работаете ритмично? — обращался он к коммунистам. — Честь вам и хвала! Но, как поется в песне, если завтра война? Сохранится ваш ритм или нет? Кто ответит? — Помолчал несколько секунд и сам же ответил: — Никто. А между тем на дворе сорок первый год, да, да, и Гитлер прет без оглядки. Зря, что ли, Всесоюзная партконференция подчеркнула особую необходимость развития оборонной промышленности?»

Он умел зажечь людей. По-иному стали выступать после Гусарова. Резко критиковали наркомат за остановку работы по «двухрядной звезде» Швецова, досталось заводским руководителям за обширный парк устаревшего оборудования, горячо говорили о бдительности. «Другой коленкор, — довольно отметил Гусаров, — о самом насущном толкуют». И когда попросили его подвести итог, он сделал это охотно. «Двухрядная звезда»? Он лично обратился по этому вопросу в высшие инстанции. Устаревшие станки? Если не заменят их, то заменят заводских руководителей. Бдительность? С этим качеством не рождаются, бдительными становятся.

Тогда, кстати, договорились рассмотреть в парткоме вопрос «О сохранении военной тайны на заводе», после чего перенести его в цеховые партийные организации.

Что это, не отклик ли на тот разговор? Он припал к полосе заводской многотиражки, увидев заголовок: «Храни военную тайну». И так и этак считать можно. Это материал о только что вышедшей книге. Выделены слова: «Сохранение военной, государственной, партийной тайны — священная обязанность каждого советского патриота». Очень правильные слова...

Вдруг Гусаров снова беспокойно подумал: «Авиаспецы из Германии? Швецов не должен быть в неведении».

Вот уже несколько месяцев Гусаров настойчиво пробивал в верхах вопрос о «двухрядной звезде». Иногда ему казалось, что какой-то рок витает над этим авиадвигателем. Его рождение, даже только проект, были восторженно встречены на известном совещании работников авиационной промышленности в Кремле. Немедленно открыли финансирование новой работы. С еще не родившимся двигателем связывались радужные надежды на будущее, конструкторы истребителей и бомбардировщиков с нетерпением ожидали появления опытных образцов.

По существу, Швецов создал первенец семейства мощных двигателей воздушного охлаждения, способных безотказно работать на больших высотах. Почему «двухрядная звезда»? Потому что цилиндры нового двигателя располагались в два ряда по лучам двух одинаковых звезд. Но от своих предшественников новичок отличался не этим, а малой лобовой площадью. Конструкторы многих стран бились над таким решением, которое бы обеспечило выбор наилучших форм фюзеляжа, уменьшение лобового сопротивления самолета. Но реализовать эту задачу, которая в моторостроении значилась под номером один, удалось впервые Швецову.

В самый разгар работы пришло известие о прекращении финансирования «двухрядной звезды». Аркадий Дмитриевич был буквально ошеломлен. Никто не понимал, чем продиктовано такое решение. Лишь через несколько недель сообщили из наркомата, что это связано с переводом завода на выпуск новой продукции — двигателей водяного охлаждения. Но не ясно было, зачем понадобилась новая специализация. Круг замкнулся.

Гусаров первый поддержал Швецова. Они не раз встречались и в КБ, и в обкоме, подолгу засиживались в домашнем кабинете Николая Ивановича. Его уверенность, что все случившееся — печальная ошибка и что рано или поздно она будет исправлена, и радовала и пугала Швецова. «Только не поздно! — горячо говорил он Гусарову. — Наш двигатель нужен уже сегодня». Но Николай Иванович и сам отлично это знал. Свои соображения он изложил в обстоятельной записке, направленной в ЦК.

Вдруг захотелось Гусарову услышать голос Швецова, сказать ему доброе слово, подбодрить.

— Как жизнь, Аркадий Дмитриевич? — спросил он по телефону. — Рады весне?

Швецов был не в настроении и ответил мрачно:

— Какая это жизнь? Чувствую себя пассажиром в зале ожидания.

— А у меня есть новости, — загадочно сказал Гусаров.

В КБ недоумевали: что стряслось? Последние месяцы главного конструктора, пожалуй, ни разу не видели улыбающимся; понятно, ранен человек, извелся в догадках. А тут — словно вернулось старое, доброе время — помолодел, как-то даже повеселел главный. Уж не сдвинулась ли «двухрядная звезда» с мертвой точки?

Не сдвинулась, нет. Это опять Гусаров. Он так красочно разрисовал Швецову приезд германских авиаспецов, так лихо поведал о том, как наши не дали себя провести, что Аркадий Дмитриевич только подивился его дару устного рассказчика. Когда стало ясно, что никто никуда не приезжал, а только собирается приехать, Швецов безудержно расхохотался.

— Разве зря они лезут к нам? — уже серьезно спросил Гусаров

Аркадий Дмитриевич сразу же подумал о своей «двухрядной звезде». «Черт возьми, их приезд может служить веским доказательством «потустороннего» интереса к этому двигателю. Но... не ужели они думают, что возникшие у нас сложности облегчат им задачу?»