Подвиг богопознания. Письма с Афона (к Д. Бальфуру)

Хотя мы в переписке своей друг друга иногда предупреждаем, иногда же говорим о чем-либо с опозданием — все же по благому о нас промыслу Божию получается известная последовательность, которую если и не совсем можно одобрить — однако можно считать допустимой. В нашем разделении пространственном есть и положительная сторона, а именно та, что мы поневоле, в силу создавшихся трудных условий переписки, — поступаем вперед с некоторою необходимою медлительностию. Если бы мы с Вами жили вместе, то не удержались бы от желания все до конца переговорить, по возможности не отрываясь друг от друга, доколе не выяснили бы все нам доступное. И это было бы неполезно, потому что в духовной жизни одно поверхностное умственное усвоение чего — либо не так ценно, как закрепление постепенным, параллельным опытом жизненным. Я учитываю возможность многих Ваших недоумений еще в связи с нашими (отца Силуана и моими) письмами, но мне рисуется в дальнейшем нетрудная возможность для Вас все объяснить и понять должным образом.

Ваше последнее письмо[193] меня глубоко порадовало очень и очень многим. Главное же тем, что Вы «намерены держаться православной веры, с Божией помощью, невзирая на все испытания, до самой смерти». Это дает возможность нам спокойнее держаться необходимой постепенности продвижения вперед в страну, которая Вам еще неведома, как опять можно видеть и из последнего Вашего письма.

Вы повторяете, что для Вас все-таки все это неясно, и что Ваше духовное выздоровление (а я бы сказал, начало оздоровления) мало что показывает Вам пока… и что Вы верите, что Бог, наконец, Имиже весть судьбами, Вас просветит. И вот, дорогой отец Давид, и я снова повторяю с глубокою верою, что «это будет», но как — этого не могу сказать.

«То, что происходит со мною теперь, могло бы происходить также и на почве католичества» (из Вашего письма). Этого отрицать я не хочу, но убежден в том, что в дальнейшем Вы увидите, что вступили на путь истинный и совершенный, а сколько Вам удастся пройти по нему — это в руках Божиих; это зависит также от веры нашей и меры смиренного подвига.

Вы очень любезно предлагаете мне в целях более глубокого понимания Вашей душевной борьбы поближе познакомиться с некоторыми житиями новоканонизированных святых Католической Церкви. Вообще я, быть может, не отказался бы от этого, но в настоящее время для меня это является неосуществимым, потому что я, крайне слабый здоровьем вообще, теперь еще более изнемог и уже не нахожу сил ни на что, кроме служения литургии и исполнения моего послушания. Остальное время провожу в постели от изнеможения. Но я надеюсь на милость Божию, что снова оправлюсь.

Теперь перейдем к тому, что необходимо Вам. Ваше письмо старец отец Силуан прослушал с большой радостью и вниманием. Чтение (с объяснениями) заняло два часа времени. Он молился о Вас. Вечером с определенностью, не допускающею возражений, повелел мне написать Вам, что Вам в настоящее время совершенно неполезно занимать свой ум мыслями о разницах и сходствах между Церквами Православной и Католической, но, отложив об этом всякое помышление, — иметь ум свой чистым в Боге. Сам я еще не решился бы говорить Вам об этом, но раз повелел старец отец Силуан, то счел должным сделать.

Внимательно прочитав все написанное Вами о молитве, мы увидели, что Вы еще не имеете понятия об умной молитве. Меня это несколько удивило теперь потому, что из имеющихся у Вас книг («Лествицы», Исихия Иерусалимского, Нила и Филофея Синайских) Вы могли бы уже многое уразуметь; но Вы их или не прочитали внимательно, или не поняли (то и другое возможно).

Умное делание — есть центральное в действительной монашеской жизни. К великой скорби, оно находится сейчас в крайнем упадке. Нет более высокого и совершенного делания духовного, но зато нет и более трудного подвига. Это — крест, тяжелый даже для сильных (но и блаженный). Духовная молитва — по слову преподобного Нила Синайского (§ 50) — есть то, из-за чего ведется вся брань между нами и демонами[194]; он же (в § 146) называет ее страшной и преестественной, молитвой в Духе и истине, и говорит, что уму, страстному и нечистому, не принесет пользы напряжение или приноравливание себя к ней[195]. Однако, как я Вам писал раньше (в прошлом письме), особенность Вашего положения понуждает нас несколько к такому в обычном порядке недолжному забеганию вперед. По совету святого Григория Синаита, всего лучше держаться средины — то есть во всем меры, постепенности, своевременности[196].