Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)

— Ева уже ушла? — прямо с порога спросил он официантку.

Девушка расставляла стаканы за стойкой, которая занимала почти всю маленькую кондитерскую, так что рядом умещались всего три столика.

— Она еще не приходила, — сказала официантка.

— Этого не может быть! Мы договорились в пять.

— Ее здесь не было.

— Не было? — Ловаш с досадой оглядел столики. За одним из них сидели и разговаривали две женщины, перед ними стояли тарелочки с пирожными. — Может быть, она приходила, а вы не заметили?

— Я бы заметила.

— Опоздал, — сказал Ловаш. — Мы договорились в пять, но меня задержал директор. Там один счет никак не сходился. Я ей позвоню. — Он подошел к висевшему на стене телефону-автомату и набрал номер. В квартире у Евы никто не снимал трубку. — Два кофе, пожалуйста. — Взяв чашечки, он осторожно поставил их на столик и сел напротив окна, так, чтобы видеть улицу. — Может, она еще придет, — громко сказал он, чтобы было слышно официантке.

Вот уже год, как он познакомился с Евой, и с тех пор каждую пятницу в пять часов вечера они встречаются в этой тихой кондитерской, скромно сидят, держась за руки. Здесь к ним уже привыкли, и официантка с любопытством и даже с завистью наблюдала, как несмело развивается их чувство.

Йожеф Ловаш не отличался слишком привлекательной наружностью: среднего роста, немного полноватый, с неопрятными волосами. Он служил продавцом в магазине скобяных товаров. Здесь он и познакомился с Евой, когда она зашла купить гвоздей, чтобы повесить на них зеркало. Ловаша это сильно развеселило — она собирается повесить тяжелое зеркало на гвоздях! — и он предложил ей свои услуги.

Он был поражен, когда увидел мужа Евы — худощавого старика в кресле-каталке, с клетчатым пледом на коленях.

— Вы, молодой человек, не вздумайте волочиться за моей женой, — тыча в сторону Ловаша узловатым пальцем, заявил он. — Мне не нравится ваша физиономия. Я скоро умру, Еве останется солидное состояние. Мне бы не хотелось, чтобы оно попало в руки такому вот субчику вроде вас.

Ловаш, остолбенев, слушал старика. Он думал, что тот не в своем уме, но очень скоро убедился, что Борошш говорит чистую правду. Его состояние доходило до двух миллионов: наличные деньги, старинные драгоценности, нумизматическая коллекция, антикварные безделушки, картины, ковры и квартира на площади Роз в одном из самых респектабельных высотных домов. И все это наследовала Ева Борошш.

— Чем я вам не угодил? — спрашивал Ловаш.

— Я потому и женился на Еве, чтобы было кому оставить свое состояние. Ева порядочная девушка, и ей недолго осталось ждать. Я люблю Еву, но деньги свои люблю не меньше. Я не хочу, чтобы они попали в плохие руки. Вы, молодой человек, выглядите не слишком толковым. Еве нужен другой муж.

— Я буду стараться…

— Ничего не выйдет.

— Я честный человек.

— Это вы так думаете. Но кто знает, каким вы станете, если доберетесь до моих миллионов!

Старик был непреклонен, хотя Ловаш из кожи лез, чтобы завоевать его доверие. Но ничего не получалось. Сначала он обижался, а затем воспылал ненавистью к Борошшу, и Еве так и не удалось ее загасить.

— Старый хрыч! — злился Ловаш. — Ни капли чуткости! Разве он не видит, что мы любим друг друга. Да не будь у тебя ни гроша, я все равно бы тебя любил!

— Успокойся, Йожи, — уговаривала его Ева. — Михай желает мне только добра. Не надо его раздражать. И не ходи к нам больше. Встречаться будем в другом месте. А когда он умрет…

— Нет, я скажу ему прямо в лицо…

— Имей в виду, он может так составить завещание, что я ничего не получу, если выйду за тебя замуж. Плакали тогда наши денежки!

Это подействовало. Ловаш согласился, что пока они будут встречаться с Евой только по пятницам, и решил подождать смерти Борошша, которого он считал единственным препятствием на пути к счастью и благополучию.

Но он ошибся.

Не прошло и нескольких недель после смерти Борошша, как возникла новая помеха…

Вспомнив об этом, Ловаш побагровел от досады. Это уж слишком! Пусть не считают его дураком! Он не даст себя провести!

Йожеф взглянул на часы, было уже шесть. Он подозвал официантку.

— Получите с меня.

— Ждать больше не будете?

— Нет.

— А что ей сказать, если она все-таки придет?

— Теперь уже не придет, — проворчал молодой человек, убирая сдачу. Чаевых он никогда не давал.

Он решил поехать к Еве, и хотя жаль было денег, взял такси. Разумеется, если бы миллионы были в его руках, можно было бы не считать каждый форинт!

Ловаш остановил такси за квартал до дома Евы и пошел пешком. Он посмотрел на ее окна, затем перешел дорогу и, подойдя к телефону-автомату, набрал номер.

— Слушаю! — ответил мужской голос.

Ловаш обомлел.

— С кем я говорю? — спросил он сдавленным голосом.

— А я?

— Это квартира Борошшей?

— Да.

— Я бы хотел поговорить с Евой, — сдерживая волнение, сказал Ловаш.

— Минутку, — ответили в трубке, и немного погодя тот же голос сказал: — Она сейчас не может подойти к телефону.

Лучше, если вы сами сюда придете. А с кем я все-таки говорю? — настаивали на другом конце провода.

Немного поколебавшись, — вдруг это Геза? — Ловаш решился:

— Я сейчас приду.