Подвиг, 1972 г., том 5

— Дайте мне курс и скорость для достижения этой позиции к полуночи.

Саймингтон взялся за циркуль и линейки, а командир включил эхолот, после чего отправился в радиорубку и приказал Трэйси радировать командующему о погружении.

— Погружаемся в девятнадцать сорок одна. Всплытие в двадцать два ноль-ноль, — продиктовал он, глядя на свои часы.

— Есть, сэр.

Решительным шагом Шэдде вернулся в центральный пост.

— Боевая тревога!

По кораблю зазвучал сигнал ревуна, и экипаж торопливо бросился занимать свои места по расписанию.

— К погружению! Все вниз! — громко командовал Шэдде. — Открыть кингстоны главного балласта!

Впередсмотрящие и сигнальщик спустились из боевой рубки. Их мокрые дождевики поблескивали в мерцании огней центрального поста. Позади них раздался глухой звук задраиваемого рубочного люка, затем приглушенная команда Уэдди:

— Первая задрайка… Вторая задрайка…

Мгновением позже он спустился по трапу. Сигнальщик закрыл нижний люк и затянул болты.

Перед рулевым горизонтального руля подрагивала стрелка глубиномера. 16… 18… 20… 22…

— Погружение на глубину двести футов, — прорычал Шэдде.

Первый помощник стоял позади рулевых горизонтального руля, наблюдая за показаниями приборов.

— Есть двести футов, сэр, — повторил он.

Лодка пошла на погружение с дифферентом на кос.

— Курс, Саймингтон? — отрывисто спросил Шэдде.

Штурман поднял голову от карты.

— Ноль-пять-один, — спокойно доложил он.

Широко ступая, Шэдде приблизился к штурманскому столу и остановился рядом с Саймингтоном.

— А ну пошевеливайтесь! Скорость?

— Восемь узлов, сэр.

— Когда наступает темнота?

— Сейчас проверю, сэр.

Пока Саймингтон сверялся с лоцией, Шэдде стоял над ним, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.

— Заход солнца в двадцать сорок, сэр. Навигационные сумерки заканчиваются в двадцать три пятьдесят восемь.

— Значит, темнота наступает в полночь. Хорошо. — Шэдде стоял хмурый и задумчивый. — Когда мы должны изменить курс, если за два часа до наступления темноты будем находиться в сорока милях от назначенной на полночь позиции?

— В сорока милях за два часа до темноты… — повторил Саймингтон.

— Да.

Штурман принялся за работу, подсчитывая что-то на бумаге. Шэдде наблюдал за ним орлиным взором.

Наконец Саймингтон выпрямился и показал карандашом позицию на карте.

— Вот, сэр, неподалеку от Кристиансунда. Мы будем там в двадцать один ноль-ноль.

Сморщив лоб, Шэдде склонился над картой.

— Курс оттуда до позиции в ноль-ноль часов?

Саймингтон сверился с картой и компасом.

— Ноль-шесть-один, сэр, — доложил он.

— Отлично. Ляжем на этот курс в двадцать один ноль-ноль.

Шэдде нанес время и курс на карту и аккуратно обвел цифры кружками.

— На каком удалении находится ближайший берег от нашей полуночной позиции? — спросил он.

Воткнув ножку циркуля в точку полуночной позиции, Саймингтон коснулся второй ножкой норвежского берега, затем перенес циркуль на шкалу.

— Чуть меньше двадцати четырех миль, сэр.

— Вижу, — отозвался Шэдде. — А за два часа до темноты?

— За два часа до темноты? — удивленно переспросил штурман.

— Да, да, — нахмурился Шэдде. — За два часа до темноты. Вы знаете — сорок миль от полуночной позиции. Как далеко в этот момент будет от нас берег?

Саймингтон вновь провел измерение.

— Вот, сэр, тринадцать и восемь десятых миль от маяка Хомборо.

— Что это за группа маяков? — ткнул Шэдде пальцем в карту.

Саймингтон наклонился, чтобы разобрать мелкий шрифт, которым обозначены маяки.

— Рейескбер, Геслингерн и Хомборо, сэр.

— Гм, хорошая позиция, чтобы определиться с помощью радиолокатора.

— Да, сэр.

— Великолепно. Всплывем там в двадцать два ноль-ноль, — он подошел к первому помощнику и увидел, что глубиномер показывает двести футов.

— Как дифферент, первый?

— В норме, сэр.

— Хорошо! — со сверкающими глазами Шэдде потер руки. — Сейчас мы всплывем для наблюдения. Внимательно следите за всеми кораблями вблизи нас. Мы всплывем под перископную глубину в двадцать ноль-ноль и после этого будем всплывать через каждые полчаса. Для радиосвязи.

— Есть, сэр! — Первый помощник обернулся к рулевому: — Всплывите под перископ, старшина. Передайте.

Рулевой повторил:

— Всплытие под перископ! Всплытие под перископ!

Вскоре центральный пост очистился от людей. Остались только вахтенные.

Шэдде кивнул первому помощнику:

— Пройдемте ко мне в каюту.

Пропустив Кавана вперед, Шэдде прикрыл за собой дверь.

— Дайте указание офицерам, чтобы они внимательно приглядывались, не будет ли кто-нибудь в течение следующих нескольких часов странно вести себя, — он не сводил глаз с первого помощника.

— Слушаюсь, сэр.

Шэдде барабанил пальцами по столу.

— Вскоре я обращусь к экипажу по корабельной трансляции. Тогда уж наш дружок саботажник почувствует себя не в своей тарелке. Наверняка чем-нибудь выдаст себя.

Каван посмотрел о измученное лицо командира, на темные мешки под глазами. «Бедняга, — подумал он, — Вечно в заботах… Почему ты не дашь себе отдыха?»

— Я, конечно, не непогрешим, — продолжал Шэдде, — но в этом отношении у меня есть нюх. Итак, пожалуйста, оповестите офицеров. — Он взглянул на часы. — Я буду разговаривать с экипажем через десять минут.