Подвиг, 1972 г., том 5

— Хорошо! Теперь радиограмма Б… Как и шифровка А, она адресована «Возмездию», «Массиву» и «Устрашению». Она похвально коротка. — На лице Шэдде снова появилось холодное, отсутствующее выражение. — В ней приказывается привести ракеты в готовность номер один. — Шэдде откинулся в кресле, скрестив руки на груди. Затем он заговорил так быстро, что Грэйси едва поспевал за ходом его мысли: — Это придаст немного больше правдоподобия учению. Интересно поглядеть, как будет реагировать экипаж на то, что им должно казаться подлинной боевой тревогой. Пришло время их встряхнуть.

Шэдде провел рукой по лбу и, опустив голову на грудь, задумался. Затем он встряхнулся, сгреб со стола обе депеши и протянул радисту.

— Спрячьте, Грэйси. Никто не должен видеть их. Я вызвал вас, чтобы обсудить кое-какие вопросы, связанные с ремонтом радиоаппаратуры, ясно?

Грэйси кивнул и сунул радиограммы в карман. Он вспомнил совет Саймингтона: «Вам придется выполнить все, что он захочет, Грэйси. Ответственность целиком лежит на нем. Ведь он командир корабля». И дальше: «Если командир даст вам шифровки для передачи, НЕМЕДЛЕННО известите меня». «Так я и сделаю», — подумал радист.

— Ну вот, пока все, Грэйси, — сказал Шэдде, не спуская глаз с радиста. — Запомните, никому ни слова! Абсолютный секрет!

— Слушаюсь, сэр.

— И последнее, Грэйси. Когда будет получена первая радиограмма и по кораблю начнутся разговоры по этому поводу… — он сделал паузу, в глазах появилось таинственное выражение, — …внимательно приглядывайтесь к людям, может быть, вы заметите, что кто-то странно ведет себя… Понимаете, к чему я клоню?

— Да, сэр.

Грэйси вернулся в радиорубку, поговорил с дежурным радистом, после чего отправился на поиски Саймингтона. Он нашел штурмана в его каюте.

— Итак, учение будет сегодня ночью, — задумчиво произнес Саймингтон. — Веселенькое дело…

— Куда уж веселее, — озабоченно подтвердил радист.

— Первый приказ будет получен в девятнадцать тридцать, а второй около половины десятого?

— Да, сэр.

— И мы должны выйти на позицию в полночь?

— Так сказал командир. — Грэйси поднялся, собираясь уходить. — Один вопрос, сэр…

— Да, Грэйси?

— Что вы будете делать?

Штурман сжал губы и покачал головой.

— Предоставьте это мне и не тревожьтесь.

После ухода радиста Саймингтон отправился в кают-компанию. Было около пяти часов. Он спешил сообщить первому помощнику последние новости, но на мостике находились впередсмотрящие и сигнальщик. Разговаривать при них было нельзя. Пришлось дожидаться, когда Каван сменится.

Шэдде провел беспокойный день. Он не присел ни на минуту, входил и выходил из каюты, расхаживал по центральному посту, поглядывая на приборы, поднимался на мостик. Он был оживлен, бодр, общителен. Никаких следов мрачности и подавленного настроения.

Около половины шестого он вновь поднялся на мостик. Берегов Швеции не было видно, лодка уже давно шла Скагерраком, покачиваясь на волнах. Небо было в темном покрывале облаков, на горизонте вспыхивали молнии.

Взяв бинокль, Шэдде внимательно оглядел все вокруг, затем подошел к штурманскому столу и принялся изучать карту.

— Запросите центральный пост о глубинах, — распорядился он.

— Слушаюсь, сэр.

Первый помощник подошел к переговорному устройству и запросил глубины. Шэдде стоял у стола, отбивая пальцами дробь.

— Почему задержка? — в голосе его звучало нетерпение. — Пусть пошевелятся!

С центрального поста доложили, что готовы дать глубины.

— Говорите, — отозвался Каван и начал повторять вслух: — 122—120—123—126—128—130…

— Достаточно, — коротко произнес Шэдде. Он сравнил данные по карте и вернулся в переднюю часть мостика. — В восемнадцать сорок измените курс.

— Слушаюсь, сэр.

— Кто вас подсменяет?

— Уэдди, сэр.

Наступила длительная пауза, и Каван ждал, что за этим последует.

— Первый! — обратился к нему Шэдде.

— Сэр?

— По прибытии в Портсмут командование лодкой примет капитан третьего ранга Стрэйкер.

— Да, сэр.

— Никаких увольнительных, пока мы не обсудим с ним все дела.

— Да, сэр.

— Увольнения на берег будет разрешать он. Он примет командование через сорок восемь часов после нашего прибытия. После этого корабль перейдет в его ведение. Вы понимаете меня?

— Да, сэр, — сказал Каван, но все это время его не оставляла мысль о том, не позабыл ли Шэдде про учебную тревогу. Во время ссоры в Копенгагене он сказал: — «Через несколько дней я сдаю лодку новому командиру. Могу вас заверить, что я не намерен передать ему разболтанный экипаж. Времени осталось мало, но я желаю как следует встряхнуть людей».

Его мысли прервал Шэдде.

— Облачно впереди. Возможен шторм.

— Похоже на то, сэр.

— Правда, барометр падает медленно, но сомнений почти нет. — Шэдде обернулся. — Мы уже в глубоких водах. В двадцать ноль-ноль начнем погружение. Я рассчитываю на спокойную ночь.

«Если он играет, — подумал Каван, — то, безусловно, делает это весьма убедительно».