Подвиг 1969, №3

Из осторожности я, разумеется, ничего не сказал Линдт и продолжал вести себя в соответствии с ее ожиданиями, то есть позвонил врачу и попросил его прийти. Я предполагал, что этим врачом будет надежный и проверенный член «Феникса», которому Линдт просто скажет, что никакой необходимости в его услугах нет, поскольку была лишь разыграна сцена, будто бы ее пытали. Кровь на Линдт (она должна была доказать мне, что ее действительно пытали) была получена из небольшого пореза на мочке уха. Во время следующей встречи я специально обратил на это внимание и видел еще не зажившую ранку.

Перед тем как уйти от Линдт, я решил проверить мое предположение об окончательном переходе ее на нашу сторону, написал на бумажной салфетке номер телефона и сказал, что при желании она может позвонить мне по нему. Этот номер я взял наудачу из телефонного справочника, когда вызывал врача; принадлежит он бару под названием «Брюннен». В тот вечер я специально побывал в «Брюннен-баре», но ни активного, ни пассивного наблюдения там не обнаружил, а это доказывало, что Линдт не сообщила «Фениксу» номера телефона. Этот ее поступок, как мне кажется, дополнительно подтверждал, что она действительно стала моей искренней помощницей.

Примерно в то же время Октобер решил прибегнуть к иной тактике. Фабиан (см. выше) рассказал ему о методах успешного получения в Дахау информации от заключенных, знающих о своей неминуемой смерти. Исполнение смертного приговора в таких случаях откладывалось в последний момент, а затем, пока заключенные все еще находились под впечатлением неожиданной отсрочки, создавались условия, при которых они могли надеяться на интимную близость с женщиной. Совсем недавно я побывал в таких же условиях, и нацисты полагали, что, придя в сознание у Грюневальдского моста (то есть после «отсрочки»), я обязательно появлюсь у Линдт. Октобер находил этот метод весьма перспективным, считая, что я неравнодушен к Линдт.

Недоумение и страх помешали тогда Линдт рассказать мне, что она порвала с «Фениксом». Ей вообще трудно было это объяснить, тем более что она еще раньше сказала мне, что давно ушла из «Феникса». Возможно, она пообещала Октоберу применить предложенную им тактику, желая лишь, чтобы он оставил ее в покое и поскорее ушел.

Слежка за мной с того вечера стала менее тщательной. Например, моя встреча с Полем и поездка в парк прошли без наблюдения. Я решил, что противник предоставляет мне большую свободу действий в надежде, что я несколько успокоюсь и в таком состоянии снова встречусь с Линдт, которая применит ко мне новую тактику. Однако я не проявил инициативы для встречи с ней. Руководители «Феникса» потеряли терпение и, не желая больше ждать, приказали ей связаться со мной и пригласить к себе. Я пришел и встретился у нее еще с одним агентом «Феникса» — Хельмутом Брауном. (Примечание: Линдт была во всем красном, хотя раньше я видел ее только в черном. Вероятно, это явилось подсознательным выражением происшедшей в ней перемены: красное олицетворяет жизнь, а черное — смерть. Во всяком случае, я воспринял это как дополнительное доказательство правильности своего предположения о том, что она порвала с «Фениксом» и действительно перешла на нашу сторону.) Далее я подробно напишу о Брауне.

Я слышал плеск воды у опор моста. Где же Хельмут Браун? Однако мне было трудно думать о нем, когда Инга стояла рядом.

— Нам некогда, Квил, разговаривать. Ты веришь мне?

— Да, верю.

— Тогда мы вместе. — Она взяла меня за руку, и ее глаза в свете фонаря блеснули.

— Ты уходишь от них?

— Убегаю. Не знаю, когда тебе стало известно, что я работаю на них, но теперь ты знаешь, что я порвала с ними.

— Не так давно.

— Но я уже не изменюсь. Они заподозрили меня, и я вынуждена была разыграть там эту комедию. Я почувствую себя в безопасности, если пойду с тобой. Возьми меня.

— Я иду в резидентуру. Возможно, операцию «Трамплин» еще можно сорвать, если начало ее реализации удастся несколько задержать. Я видел их физиономии, знаю их фамилии. Я обязан послать донесение.

— Возьми меня с собой. Куда бы ты ни пошел, с тобой я в безопасности. Ты — моя жизнь, Квил.

— Не могу, риск по-прежнему велик. Руководители «Феникса» заявили, что помешать им уже поздно, однако они понимают, что в любом случае я все равно попытаюсь связаться со своими. Риск состоит в том, что они постараются помешать мне.

Лицо Инги помрачнело.

— Ты не возьмешь меня с собой?

— Не могу, опасно.

— Это значит, что ты мне не доверяешь. — Инга убрала свою руку с моей.

Я взглянул мимо Инги вдоль моста, а затем снова ей в лицо.

— Я верю тебе, и ты сейчас в этом убедишься. Люди «Феникса» убьют меня, если я попытаюсь отправить донесение в резидентуру. Я погибну, и, если ты не поможешь мне, мое сообщение не попадет по назначению.

Инга подняла голову. Я улыбнулся, чтобы успокоить ее, но она не ответила мне и промолчала.