Подвенечный саван

– Он начал обзванивать отделы, потому что она задерживалась. Потом куда-то ушел и… дальше все, как в тумане. Не смейте его обвинять. Он очень страдает, – попросила она жалобным голосом. – Мы все переживаем. И я тоже. И не думайте, что я рада, потому что теперь займу Машино место. Это еще не факт…

Нехорошая девочка, вдруг подумал Саня. Если в такой отчаянный момент способна думать о повышении, которое может сорваться, то она очень нехорошая девочка. И ее словам в защиту необыкновенного Володи тоже не очень-то надо верить.

– И где он, ваш страдалец, теперь? Почему не рядом со своей девушкой?

– Я не знаю, – пожала Алена узкими плечиками. – Должно быть, дома.

– А где его дом?

Алена вдруг без запинки назвала его адрес. И Лавров неожиданно вспомнил. Когда проводились обыски после задержания Игната, проводились они и по тому адресу. И он там был, в той огромной квартире, и переворачивал все вверх дном. Нарочно крушил порядок вокруг себя, нарочно! Потому что к тому моменту его друга и напарника Виталика Сухарева уже не было в живых.

– Он там один живет? – спросил он на всякий случай.

Откуда ей было знать? Но Алена снова удивила, сказав, что по тому адресу с Володей еще прописаны его мать и сестра. Но сестра, по слухам, живет со своим парнем, а мать вроде тоже не часто там появляется. У нее роман!

– Откуда вы все это знаете, Алена?

Лавров вышел на свет, бьющий из больничных окон, оторвав спину от стены. Внимательно осмотрел хрупкую девушку в норковой шубке с деловыми манерами и чрезвычайно трезвым умом.

– Справки нарочно наводили или как?

– Или как, – призналась она со вздохом. – У меня в том доме подруга живет. Я ее попросила навести справки. Кстати… А Маша знала, что отца Володи осудили на пожизненное за страшные преступления?

И снова Лавров изумился.

– Не знаю, – соврал он, кивнул ей и пошел к машине, на ходу простившись.

Как ехал через весь город, продираясь сквозь вечерние пробки к элитному дому, где теперь проживало семейство Филиченковых, даже не помнил. Перед глазами стояло Машино лицо, едва проглядывающее из бинтов. Крохотная пипка носа, вздувшиеся синие губы, запавшие глаза, прикрытые опухшими веками.

Маша, Маша! Зачем?! Что же ты наделала?! Волею судьбы и случая ты осталась жива! Просто из-за того, что кто-то набросал ночью мусорных пакетов, может, из дома, что стоит напротив. Может, мусороуборочная служба почему-то не вывезла мусор. Потом снегом припорошило. Чудо? Чудо и есть. Если бы не было тех мешков, Маши уже не было бы.

Кто же так…

Пакет! Какой-то пакет получила Маша, который доставлен ей был курьером. Что за пакет?! Что в нем было?! Что в нем было, что заставило ее расстаться с жизнью?!

Она же… умницей всегда была, рациональной девчонкой! И она всегда бежала к нему. Почему теперь постеснялась? Так! Стоп! Именно постеснялась! Что-то там было, что она не могла показать ему – Лаврову! Что за гадость?!

Он въехал на стоянку перед домом, где проживало семейство Филиченковых, поставил свою машину прямо за бампером его машины, вылез на улицу и тут же ему позвонили.

– Да, Жэка? – Саня зашагал к подъезду.

– Я знаю, что ты был в больнице. Дома тебя нет, – забубнил дружище в трубку. – Значит, ты поехал к нему домой, так?

– Соображаешь! – похвалил Лавров с болезненной улыбкой. – Что-то еще?

– Да. Просьба.

– Валяй!

Саня встал у железной подъездной двери, стал ждать, когда кто-то выйдет или станет заходить. Предупреждать сволоту о своем приходе он не хотел. Еще уйдет чердаками! Вдруг он такой же ловкий и сноровистый, как и его покойный папаша?

– Смотри, не подставься, Саня, – проворчал Жэка и глубоко затянулся. – Не хочу потом тебя с асфальта соскребать.

– Замучается он меня в окошко выбрасывать, – скрипнул он зубами.

– И не хочу потом тебе адвокатов искать, – продолжил поучать дружище. – Понял, о чем я?

– Не стану я его убивать, Жэка, не бойся. Ваши говорили с ним?

– Говорили. – Заломов протяжно вздохнул, может, снова затягивался. – А толку?

– Ничего не знает? И предположить не может, что было в том пакете?

Саня аж задохнулся от гнева, вспомнив, как на фотографиях, сделанных ночью Ниной Николаевной, Филиченков-младший вытаскивает из-под автомобильного дворника какой-то пакет и уходит с ним в дом. А потом какой-то пакет присылают Маше, и она решает покончить с собой.

– Не предполагает, – подтвердил Жэка. – Головой мотает, плачет, мычит, как телок, и ничего толком. А сейчас…

– Что?!

– Мне позвонили и сказали, что наш герой-любовник заказал себе билет в дальнее зарубежье.

– Оп-па! Это еще зачем? Сбежать решил?

– Сбежать, не сбежать, не знаю. Он вроде как и обратный билет заказал, но… Но информация к размышлению и тебе, и мне.

– Тут еще кое-что есть, Жэка.

И Саня рассказал про соседку, которая все никак не хотела успокаиваться и все еще продолжала думать, что ее мужа убили. Про ее бессонницу и про снимки, которые она ему вручила.

– Ничего себе! – ахнул Жэка, когда Саня закончил. – Это уже… Это уже не пустота, Саня. Ты там побудь подольше, я сейчас подскочу.

– Зачем?!