Подвенечное сари. Русские девушки в объятиях Болливуда

Очень часто вот такая «промывка мозгов» существенно расшатывает основы молодой семьи. Многие девчонки с форума прошли через это, иногда от их историй просто волосы на голове дыбом встают. Например, Таня из Калькутты рассказывала, что ее свекровь использовала любой повод, чтобы нажаловаться сыну на невестку. После рождения ребенка у Тани начала очень сильно болеть грудь, как это нередко случается у кормящих матерей. Как-то она кормила малыша, и тот невзначай очень больно прихватил грудь губами. Таня непроизвольно вскрикнула, в это время мимо как раз проходила свекровь. Она тут же бросилась к сыну и начала ему плакаться: мол, твоя жена совсем не уважает меня, вот сейчас она на меня накричала… Бред? Нет, реальность!

Проблема еще и в том, что для всех индийцев родители – это святое, никогда нельзя говорить про них плохо или жаловаться на них, поэтому жены в Индии не имеют права критиковать семью мужа, это считается смертельным оскорблением. Безмолвствуй и подчиняйся – вот главный принцип взаимоотношений невестка – родители мужа. Тем более что для его родителей ты все равно никогда не станешь своей, так и останешься навеки чужестранкой, непонятной, неприятной и вообще «какой-то неидеальной», как говорил герой фильма «Большая перемена». Даже если в глаза тебе поют сладкие речи и внешне ваши отношения вполне нормальные, будь уверена – в глубине души родители мужа мечтали совершенно о другой невесте для своего сына – «честной», «порядочной» и «неиспорченной» индианке.

Что касается моего Санни, то очень долгое время я вообще не знала, есть ли у него в принципе родители. Он никогда не упоминал о них в разговорах. Меня он знакомил со всей своей многочисленной родней – сестрами и братьями, кузенами и кузинами, племянниками и племянницами, дядями и тетями, бабушками и дедушками… Но о родителях речи не шло. Я начала думать, что, возможно, он вообще сирота, а спросить напрямую как-то стеснялась. «Слушай, а у тебя мама с папой живы или умерли?» – да ну, неудобно как-то…

Однако случай поговорить об этом все же представился. Мы с Санни обсуждали, как проходят индийские свадьбы, и тот обмолвился:

– Представляешь, когда мой отец женился на маме, он ехал по улицам города не на белом коне, как положено, а на слоне!

– А что сейчас с твоими родителями? – удачно ввернула я.

– Они живут в Алигаре, – отозвался Санни. – Вместе с моим самым старшим братом и его семьей.

– Давно?

– С тех пор как мне исполнилось пятнадцать. Именно тогда они и переехали… – нехотя ответил он.

– Погоди-ка, – удивилась я. – Тебе было всего пятнадцать лет, а они уехали в другой город и оставили тебя здесь?!

Санни некоторое время помолчал.

– Знаешь, – начал он наконец, – моя мама… Она очень тосковала по Алигару, она оттуда родом… К тому же в Алигаре жил мой старший брат с семьей, мама его очень любила. И отец принял решение уехать. Меня спросили, хочу ли я жить в Алигаре. Я ответил, что не очень. Понимаешь, я был дурак тогда, мне казалось, что в Агре вся моя жизнь – мое детство, мои друзья, моя школа… А отец… отец не стал настаивать… Они с мамой уехали к своему любимому сыну, а я остался жить вместе с Гульназ, в доме нашего дяди…

Я погладила его по плечу:

– Ты жалеешь сейчас о том, что не поехал тогда с ними?

– Нет, – он улыбнулся и взглянул на меня с признательностью, – постепенно привык, теперь я не представляю себе жизни без Агры… К тому же, если бы я не жил здесь, я никогда бы не встретил тебя… Могу ли я жалеть? А с родителями у меня сейчас нормальные отношения, не особо близкие, но и не отчужденные…

– Ты очень любишь своих родителей? – тихо спросила я.

Он кивнул:

– Конечно… И они меня тоже любят, я знаю… Просто… Я так до сих пор и не могу понять, как это возможно – взять и уехать от собственного ребенка? Бросить его, можно сказать! И пусть ребенок сам сказал, что не хочет с ними ехать, но… надо было силой, что ли… – Он махнул рукой и замолчал.

Я видела, что ему тяжело говорить на эту тему, но выговориться все-таки было надо.

– Мама с папой никогда не были мне поддержкой и опорой, – помолчав, продолжил он. – Знаешь, дети ведь частенько клянчат у родителей несколько рупий на сладости, жвачку, шоколад… Так вот, за всю свою жизнь я ни разу не получил от отца ни пайсы.[22] Я никогда не просил его об этом, а он думал, что мне ничего не надо… Я с пятнадцати лет уже начал работать, чтобы не зависеть ни от кого… Иногда я даже помогал деньгами своим родственникам, которые в этом нуждались, но никогда, никогда не обращался за помощью к отцу. Когда моя сестра Гульназ выходила замуж, я со своей стороны дал ей большое приданое – я, а не родители! Понимаешь?.. – горько спросил он меня.

– Понимаю… – тихо ответила я.

– Именно поэтому я хочу, чтобы у нас с тобой был только один ребенок, – продолжил он. – Я не хочу, чтобы повторилась моя ситуация – когда родители любят одного ребенка больше остальных, не подозревая, какую боль им тем самым причиняют…

Мы обнялись и больше об этом никогда не говорили.