Подвал

Я заперла дверь ванной и посмотрела в зеркало. Во мне все еще жили два человека: Лилия, пострадавшая, много претерпевшая, и Саммер — та, кем я становилась. Благодаря Клеверу, давшему мне новое имя, я отрешилась от случившегося. Сколько же еще понадобится времени, чтобы Саммер и Лилия слились воедино?

Клевер надежно заперт в психиатрической палате. Я часто думала, как он чувствует себя взаперти, напуган ли он, как была я. Надеюсь, что да. По крайней мере, ему помогут починить поехавшую «крышу». Сначала я негодовала, что он не предстанет перед судом: оказалось, у него не настолько устойчивая психика, чтобы перенести связанные с этим потрясения. Но все же он заперт и никому не причинит вреда, поэтому я смирилась.

* * *

Мы ехали к Итану мимо парка, и Льюис всю дорогу держал меня за руку. Я посмотрела на место, с которого меня похитил Клевер, и у меня в груди что-то сжалось. Вспомнив, как он впервые назвал меня Лилией и потащил к фургону, я похолодела. Я крепко зажмурилась. Не думай об этом.

— Ты не передумала? — спросил Льюис, сворачивая на подъездную дорожку к дому Итана.

— Нет. Идем. — Я не передумала, но все же нервничала перед встречей с друзьями. Следом за нами ехали Генри и Бекка. Она казалась счастливой.

Керри выбежала из дома и распахнула дверцу машины.

— Саммер! — Она по-медвежьи заключила меня в объятия. Я улыбнулась и обняла ее. Мне не хватало этих сокрушающих кости проявлений дружеской любви.

— Привет, — сказала я.

Она отодвинула меня на длину вытянутой руки и усмехнулась.

— Я так рада, что ты пришла. Не знала, придешь или нет. — С момента моего освобождения мы с Керри говорили дважды, но эсэмэсками обменивались почти ежедневно.

— Еще несколько часов назад я не знала, приду ли. А Рейчел здесь?

— Да, она в доме. Ты же не сердишься на нее, правда?

— Нет. Ты же знаешь, что нет. — Почему люди не могут поверить, что единственный, на кого я зла, — это Клевер? Ни у кого не было тогда волшебного хрустального шара, никто не знал, что будет дальше.

— Идем. Холодно.

Я вошла в дом вслед за Керри. Льюис, как обычно, шагал за мной. Когда Итан, Бет, Рейчел и Джек посмотрели на меня, я затаила дыхание.

— Привет! — пробормотала я.

Итан поднял бутылку рома «Малибу»:

— Во рту, небось, уже пересохло?

Вот так я снова оказалась среди друзей.

* * *

— Как думаешь, сможем поговорить? — спросила я Рейчел. Мы уже полчаса сидели в гостиной, пили и ели вредную вкусную пищу, и я действительно хотела кое-что обсудить с Рейчел. Она мало говорила и старалась не смотреть мне в глаза.

— Давай, — ответила он. — Пойдем на кухню?

Мы пошли на кухню. Я, закусив губу, села за стойку.

— Саммер, я так виновата…

Я подняла руку.

— Рейчел, стой. Не надо извиняться. Ты ни в чем не виновата, так что, пожалуйста, не извиняйся. Я просто хочу, чтобы у нас были нормальные отношения. — Боже мой, я чувствовала себя попугаем, который без конца повторяет одно и то же.

У Рейчел раскрылся рот.

— Но как? После всего, что с тобой случилось, что он с тобой сделал… Если бы не я, ты бы никогда там не оказалась…

— Чересчур много «если». Это случилось, и виноват только он. Договорились? — Ее глаза наполнились слезами, у меня сжалось сердце. Отлично, мы сейчас обе заревем!

— Пожалуйста, не плачь, если ты заплачешь, я тоже не удержусь.

Рейчел утерла слезы.

— Не могу удержаться. Но ты-то в порядке?

И да, и нет.

— Буду в порядке.

— Общаешься с кем-нибудь по поводу того, что случилось?

— Сейчас нет, но вскоре начну.

Она кивнула.

— Мне кажется, это будет правильно.

— В глубине души я тоже так думаю, но хочется пожить еще немного, предаваясь отрицанию[7].

— Отрицание сейчас в моде.

Я улыбнулась и наклонилась над стойкой.

— Ну, разобрались. Вернемся к остальным? — У Бекки был Генри, уединившись в своем мирке, они болтали друг с другом, но я не хотела надолго оставлять ее одну. Это и в моих, и в ее интересах.

— Конечно. У нас все хорошо, верно?

Я кивнула и соскользнула с табурета.

— Вполне, — ответила я и обняла Рейчел. Мы пошли обратно в гостиную.

Воскресенье, 10 апреля (настоящее время)

Спускаясь вниз, я услышала голос Льюиса. С момента моего освобождения он не отходит от меня ни на шаг, но вчера вечером я настояла, чтобы он остался у себя дома. Я уже большая девочка, и хоть не люблю спать одна, но пришлось. Все постепенно вставало на свои места. По крайней мере, так казалось со стороны. Со мной по-прежнему обходились очень деликатно, но теперь переносить это было не так тяжело. Уже можно было уединиться на минутку и спокойно пописать без того, чтобы меня начали искать.

Льюис сиял, глядя на меня, и от этого начинались перебои в сердце. Мое отношение к нему оставалось во многом прежним, но что-то поменялось. А именно — я. Я изменилась и уже больше не была девушкой, в которую он когда-то влюбился. Он говорил, ему это неважно. Он любил меня сейчас так же, как и прежде, и даже, по-видимому, сильнее. Мы старались, и пока за меня боролся он, боролась и я.