Подумаешь, попал

В бригаде, все было спокойно. Немцы, получив по полной утихли, вероятно решив, что перед ними целый танковый корпус, а не бригада, так по крайней мере сообщил взятый язык. Правильно, ведь не могли немцы допустить того, что Белгород был отбит у них силами одной бригады. Недалеко от моего штаба, ревел движком танк Т-34. Только он был какой то грязный, с потеками ржавчины по корпусу. Из него выскочил лейтенант Долин, и устремился ко мне, увидев как я вылез из бронемашины.

– Что такое Петр, – спросил я, видя радостную физиономию танкиста.

– Да вот узнаете? – сказал он указывая на Т-34. Я пригляделся.

– Неужели. Да, тот самый танк, который мы припрятали в начале войны, оставшись без снарядов и горючки. Тогда загнав его в овраг, закидали ветками, а потом присыпали землей, обвалив на него край оврага, который и так готов был осыпаться в любой момент. Я прикинул, ну да километров двадцать отсюда, если по карте смотреть.

– Да как же вы? Я знал, что взвод Бровкина в недавнем бою, потерял одну машину, экипаж во время покинул подбитую машину, та сгорела войдя в безвозвратные потери.

Вообще таких вышло четыре, причем две, как не жалко с экипажем, еще пять техники обещали восстановить. Вот Петр и вспомнил о захоронке, и с разрешения комбата решил наведаться, благо та оказалась в результате недавних боев, на нашей земле. Короче на танке и трофейном ганомаке, проследовали к ней, поехали и два техника, чтоб оценить, на что годиться танк. Каково же было изумление когда, немного раскопав, а потом выдернув другим танком обнаружили, что хорошо прикрытый брезентом и ветвями движок не пострадал. Попробовали запустить его, заправив машину. Короче танк пришел ко всеобщему удовольствию, своим ходом, а вид так то мелочи, очистим, отмоем , покрасим – тем более скоро и так окраску надо менять, зима то кончилась и нечего, что еще снег лежит.

Прошла неделя. Все бойцы бригады, стояли на площади города освобожденный ею.

Миг был торжественный, и радостный, бригаде вручали гвардейское знамя, потом пошли награждения, сперва награды вручал я, сам лично, медали за отвагу, за боевые заслуги, списки для них, подготовил я сам, прочитав поданные командирами подразделений . Просмотрев за что, некоторых вычеркивал, поскольку подавал на них на более высокую награду, за тот же бой. На одном имени задумался. Ефрейтор Коробейников, командиром взвода к медали за отвагу, написал на него о представлении к сержантскому званию. Все за бой в городе, он заменил убитого командира отделения, и не дал выскользнуть из казармы взводу полицаев, забросав их гранатами. О втором подвиге я знал сам, во время обороны города ефрейтор Коробейников, заменил раненного комвзвода и от обороны, воспользовавшись местностью, а именно по балке, пока одно отделение отвлекала атакующих на себя, ударил с тылу. В результате, враг понес большие потери и отступил. Комбат представил Коробейникова к медали за отвагу, и к званию сержанта, назначив его на взвод. Очевидно не комбат, не ротный не участвующий в освобождении города не знал, о поданном списке комвзвода, прорывая в этот момент линию фронта. Я исправил ошибку, написав представлении сержанта Коробейникова, к ордену красной звезды и званию младшего лейтенанта. Их то и подписал Жуков. Кроме Коробейникова, еще десятка полтора, ждало второе награждения, уже от начальника штаба армии. Не было в списках, только меня.

Не могу же я сам, на себя писать реляцию. – Орденом Суворова второй степени, награждается командир бригады полковник Кропоткин Виталий Викторович.

– Поздравляю. Мне нужно было только обернуться, ведь я стоял рядом. Орден вручил мне сам Горбатов, пожав руку. При обнял, и расцеловал в щеки.

Естественно, гуляла вся бригада. Почти все, участвующие в боях были награждены.

Не знаю, может кто и обиделся не получив награды, но командирам главное не обойти ею того, кто ее заслуживал. Значки гвардейцев получили все, даже те кто только что влился в бригаду.

– Это сколько теперь, мы получать будем?

Услышал я, и вспомнил, что гвардейцы получают всего по аттестации, чуть ли не вдвойне, в том числе увеличенный продпаек. Вручил я по медали и братьям Панковым, тем самым признавая их службу мне. Все три моих комбата, получили по знамени, не обошел и Капралова, красная звезда украсила его грудь, со смершем надо дружить.

Телепин, получил вторую звезду на погоны, и тоже красную звезду, как и Бровкин и Толбухин не забыл и о Петьке Долине, тот не чем особым вроде и не блеснул, поэтому по Сеньки и шапка. Я даже слышал, как его пугал Афанасий Петрович.

– Ты Петька с такими побрякушками, он указал на медали на мою Настю даже не заглядывайся, да награды, да боевые у меня тоже такие есть, о большем надо думать щегол, что значит танков на всех не хватило, вон Толбухин нашел где то и подбил, да и Бровкин молодец отличился. Телепин вздохнул. Вот отдам Настю за кого не будь из них, а что бравые ребята, а еще лучше за Николая Шубникова, вот орденоносец, не то что ты.