Подстава Симоны

Смакуя кофейное послевкусие, Симона перевела взгляд на улицу, куда выходило большое панорамное окно у её столика. Провожая взглядом редких прохожих, она снова погрузилась в мрачноватые размышления о положении вещей в её жизни. Всю прошлую неделю она порывалась написать Максу, выяснить, почему он так жесток с ней, зачем всё это делает. Но теперь осознавала, что по большому счёту ей безразлично. Плевать, что у него там замкнуло в голове и с чего он задался целью сжить её со свету. Ей неинтересна причина, она просто хочет это прекратить. Только вот как? Перевестись в другое учебное заведение? Не вариант. Да и много ли она выиграет, если летом начнёт жить под одной крышей с мучителем? Вот уж будет «счастливая» семья. Об этом Симоне вовсе не хотелось думать, даже представлять, что её ждёт. Нажаловаться маме тоже был не вариант. Когда всё дойдёт до Бориса Антоновича, в лучшем случае он не воспримет происходящее всерьёз, а в худшем — задаст парню взбучку, после которой он станет ненавидеть её ещё сильнее. Нет, ей надо было найти какое-то иное решение. Почему-то на ум пришли слова доктора Хауса, сказанные в одном из эпизодов сериала: «Если не знаешь, что за болезнь, — лечи симптомы».

А ведь это и в её случае идея. Изменить отношение Макса к своей скромной персоне она, скорее всего, не в силах. Значит, надо не давать ему возможности ей вредить. Первым в списке симптомов был утренний ледяной душ из лужи. Вставать в такую рань до конца учёбы она не в состоянии. Вот бы придумать способ проникать на территорию университета как-то незаметно. Может, с толпой научиться смешиваться? Придумывая, как это возможно устроить, на ум сам собой пришёл её одногруппник Женька. Вот куда он всегда пропадает после того как автобус останавливается на нужной им остановке? Ведь всякий раз, когда они едут вместе, он выходит в куче народа и словно исчезает, однако на лекциях оказывается раньше Симоны. Как это ему удаётся? И, главное, как ей самой научиться проделывать то же самое? Внезапно от воспоминаний в уголке сознания шевельнулась идея. А вдруг существует другой вход в университет? Девушке стало любопытно. А главное — забрезжил луч надежды. Отодвинув наполовину пустую кофейную чашку, она положила на её место смартфон и принялась тормошить туда-сюда Google Карты. Увлёкшись поисками мифического прохода, Симона перестала замечать движение вокруг себя, а потому вздрогнула, когда прямо над ухом кто-то сказал:

— Извини, дочь, съёмка затянулась.

— Папа, — убирая телефон и протягивая руки для объятий, улыбнулась Симона.

— Как дела? — освобождаясь от увесистой сумки с тысячей замочков и вышивкой «Дмитрий Петрович — ваш фотограф», перекинутой через плечо, как у почтальона, спросил папа.

Симона выждала с ответом, дав ему время повесить свинцового цвета пальто, делавшее его похожим на частного сыщика из голливудских фильмов. Когда он в конце концов сел, приглаживая слегка седеющие на макушке, тёмные, отдающие рыжиной, как у неё, волосы, она ответила:

— Всё хорошо. А ты как? Где проходила съёмка?

Но папа не успел ответить, отвлёкшись на всё ту же официантку с причёской растафари. Его заказ состоял из чая, трёх сэндвичей с разными вкусами, к удивлению Симоны один был с тунцом — насколько она помнила, папа не жаловал рыбу — и пирожного с латте ей самой. Когда официантка повторила пункты, выбранные гостями, и удалилась, отец посмотрел на Симону. На секунду в его глазах, едва заметно подёрнутых с боков паутиной морщинок, мелькнуло беспокойство.

— С тобой точно всё хорошо? — он пристальнее посмотрел на дочь. — Вид у тебя замученный какой-то. Ты вообще спишь?

«Сон мне только снится», — хмыкнула про себя Симона, а вслух успокаивающе ответила:

— Сессия на носу, допоздна засиживаюсь. Но ничего, скоро уйду на практику — будет время выспаться.

— А где практика? — папа, должно быть, успел забыть, что не ответил на вопрос о его делах и месте съёмки.

— Да у меня она будет значиться только по документам, ходить каждый день не придётся. Мама договорилась с… — тут Симона запнулась, не решив, как называть при папе Бориса Антоновича и насколько этично упоминать его в беседе. — В общем, всё подпишут, — неловко прихлёбывая остатки уже холодного кофе со дна чашки, закончила она.

Папа, разгадав причину неловкости, усмехнулся и невозмутимо изрёк:

— Сима, я знаю, что твоя мама снова выходит замуж. И я рад за неё. Тебе нет необходимости тушеваться из-за этого. Я, к слову говоря, пригласил тебя сегодня не просто так: хотел кое с кем познакомить.

Глаза Симоны вдруг округлились.

— А, ты не пугайся, это просто…

— Пап, ну ты бы заранее сказал! Я не против знакомства с твоей…

— Подругой, — заполнил паузу отец.

— Да. Просто ты бы предупредил, я бы хоть оделась приличнее.

Папа в ответ лишь рассмеялся:

— Детка, ты и так потрясающе выглядишь! Я показывал Даше твои фотографии, она говорит, что у тебя внешность модели. Но только ты что-то новых совсем не выкладываешь, снимок на аватарке я сделал ещё в прошлом году. Может, придёшь как-нибудь ко мне в студию?

— Пааап, — сморщилась Симона.